— Согласен, Маргарита. Только количество первой крови никто в них не оговаривал. Этот фигляр после меня неделю в госпитале ею харкать будет — от спецназа разведки на своих двоих не уходят. За секундантами сейчас же пошлю к Чистильщикам.
— Зачем так далеко ходить? — тихим голосом произнесла ещё одна женщина в форме, только что появившаяся на крыльце. — Я сама с удовольствием отслежу все права рядового Котяры. Барон Гольц, возьмёте в свои секунданты?
— Э-э-э-э… — замялся капитан. — Полковник Шеллер… Не понимаю вашего поступка… Извините…
— А что тут понимать? Я, как начальница разведотдела базы, несу ответственность за своих подчинённых. В моих интересах, чтобы дуэль прошла по всем правилам, не бросив на вас даже пятнышка сомнений в нарушении их.
— Не возражаю, — произнёс я, кивнув аж самой Зинаиде Шеллер, хватку которой так расхваливал Берлиоз. — Единственное, хочу предупредить вашего Анистовича. Он хоть и спецназовец с Печатью Магистра, но пусть готовится сам кровавыми брызгами радугу создавать. Не люблю самонадеянных болванов, не способных вначале разобраться в ситуации, а лишь потом вякать.
— Ну-ну… Готовьтесь, господа!
Мы скинули кителя, оставшись в одних футболках. Мечи в руках. Оба не торопимся нападать, внимательно изучая движения соперника. Этот капитан явно не просто так получил звание и Печать. Несмотря на всю свою браваду, легко мне сейчас не будет.
Первый же его молниеносный выпад подтвердил мои подозрения. Чуть было не достал меня в живот разведчик, не став придумывать сложные комбинации, а тупо ткнул мечом, как начинающий фехтовальщик. Хитрый ход, которого никто не ожидал. Я сам почти купился, но успел разорвать дистанцию в последний момент.
Дальше капитан не стал рассусоливать, а сразу, не прекращая движения после неудачной попытки одним махом покончить с рядовым выскочкой, завертел такую мельницу из связок и ударов, что будь я зрителем, то засмотрелся бы. Делаю вид, что отбиваюсь из последних сил, ожидая момента, когда он раскроется, окончательно уверовав в свою победу над неумёхой.
Ждать пришлось долго. Наконец, Анистович слишком высоко поднял меч, открыв на мгновение нижний уровень для моей контратаки. Резко вхожу в ускорение и провожу единственный удар…
Капитан резко останавливается и вдруг, приложив ладонь к ширинке, тонко ойкает.
— Бой окончен, господа… — ошарашенно объявляет Зинаида Шеллер, видя, как между пальцев Анистовича показалась кровь. — Ты что, Котяра⁈ Оскопил его⁈ Сдурел⁈
— Нет. На первый раз маленький порезик с большим намёком.
— Уф… — хором облегчённо выдохнули армейские, явно переживая за своего товарища.
— Если найдутся ещё идиоты, то больше жалеть не стану. Надо узнать, принимает ли контора Берлиоза человеческие яйца… или яйцеклетки, если кроме дураков тут боевых дур полно.
— Не хами , рядовой. Быстро ко мне в кабинет! — приказала полковник. — Остальным оказать помощь капитану! И языком не трепать о дуэли! Говорить врачам, что… Тут вам, мужчинам, легче отмазку для своего «хозяйства» придумать… Сломавшейся молнией на ширинке поранился, что ли… Тоже обидно, но не до такой степени.
Сидим в кабинете начальницы. Молча рассматриваем друг друга. Породистая мадам. Лет за сорок, ближе к пятидесяти даже, но до сих пор остаётся красивой, пусть и лёгкую седину в собранных сзади пучком волосах не скрывает. Взгляд умный, пронзительный и какой-то озорной, несмотря на всю серьёзность.
— И долго молчать будешь? — первой обращается Шеллер ко мне.
— Стих рассказать?
— Ты не знаменитый Женя Поэт, поэтому вряд ли что-то путное выдашь. Ладно. Давай-ка я обрисую ситуацию. Если бы ты просто победил капитана Анистовича, то не сидел бы со мной сейчас. Но вот КАК ты это сделал… Какой-то сраный Мастер в издевательской манере чуть было самого Магистра не оскопил!
Теперь готовься, что весь армейский спецназ исключительно из твоих врагов состоит: они своих не бросают. А Чистильщикам с ними работу налаживать. Вместе в рейды к Кентаврам ходить.
— Не моя забота. Ваша, госпожа полковник. Но если хоть один армейский попытается подставить, то положу их и без Тварей. Ребята Аксакала вместе с самим командиром в этом мне помогут. Мы тоже своих не бросаем.