Хатагов дружески похлопал его по плечу и снова обратился ко всем:
— Товарищи! Друзья! Всем приказываю спать. В походе будем с вечера до утра. Днем — сон. Харчи станем добывать в дороге. В этих краях, как вы знаете, Гитлер воскресил панов и помещиков. Вот к ним и пожалуем в гости.
— Ни разу в жизни не видел живого помещика, — Иван Плешков повернулся к стоявшему рядом с ним пожилому партизану.
Тот посмотрел на Плешкова и поднял кулак:
— Зато я их видел, но не за все с ними рассчитался… И за смерть отца не успел отомстить.
— Я у этих буржуев ничего не возьму, — говорил один из партизан в изодранных штанах, — разве что портки одолжу… Точно, только портки! — И он с каким-то веселым интересом стал рассматривать висевшие на себе клочья, называвшиеся когда-то брюками.
— А мне, кроме нательного белья, ничего не надо, — говорил чисто выбритый партизан, раскрывая ворот верхней сорочки и обнажая свою могучую волосатую грудь.
— Что вы, частные собственники, все о себе да о себе, — послышался голос Ивана Плешкова. — Посмотрели бы на нашего командира: его амуницию будто стая волков…
— Ребята! — раздался повелительный оклик командира. — Приказано было отдыхать! Повторяю — всем спать!
Хатагов отошел в сторону вместе с посыльным Колей, лег под березами, вынул из кармана аккуратно сложенную карту местности и развернул ее на траве.
Он начал выяснять, как добирался Коля к ним, что успел приметить по дороге, что ему показалось необычным или подозрительным. Слушая бойца, Хатагов смотрел на карту и мысленно прокладывал маршрут к новой партизанской базе, которая находилась в Руднянском лесу.
— Наш маршрут пройдет примерно по этим местам. — Он провел несколько раз пальцем по карте. — Ты этим путем добирался?
Молодой партизан долго смотрел на карту, потом сказал:
— Не совсем таким, но шел по этим местам. — Он начал показывать на карте, где видел заставы и посты карателей, где, по его мнению, следовало быть особенно осторожным.
Около недели пробирались партизаны Хатагова к новому месту базирования — в Руднянский лес Минской области.
Командир, как опытный и осторожный разведчик, допускал, что о передвижении такого сравнительно большого отряда партизан фашисты могли узнать и расставить свои ловушки. Поэтому он часто менял направление, применял отвлекающие маневры, старался спутать возможные расчеты противника.
Переход этот сопровождался смелыми налетами, эффективными действиями и рискованными предприятиями. Конечно, партизанская жизнь — вся сплошной риск. Часто воля и настойчивость командира спасали партизан от неминуемой гибели.
Первый налет группа Хатагова совершила на полицаев, перегонявших награбленный скот. Эта операция средь бела дня была такой же неожиданной для полицаев, как и для самих партизан.
На второй день похода разведчики боевого охранения примчались к Хатагову и доложили:
— Товарищ командир! Впереди на дороге коровье стадо.
— На дороге? — переспросил Хатагов.
— Да, товарищ командир, стадо сопровождают восемь полицаев. У каждого — по винтовке.
— Автоматов нет? — поинтересовался Хатагов.
— Вроде бы нет. Трое впереди, четверо по бокам и один позади стада. Все на лошадях.
Хатагов быстро расставил людей, а сам взобрался на невысокое ветвистое дерево и стал наблюдать. У него на груди был трофейный автомат, за плечом «пушка» деда Пахома.
Когда прокуковала кукушка — условный сигнал о приближении стада, — Хатагов снял с плеча ружье деда Пахома и приготовился к выстрелу. Показались первые полицаи. Впереди стада на вороном коне ехал распарившийся от самогона полицай. Он, видимо, был у них главным. Конь под ним ступал медленно, выгнув шею, словно позировал перед невидимым художником. За этим полицаем, метрах в десяти, ехали еще двое и четверо — по обочинам дороги. Все они были навеселе. Такое уж «правило» — ограбят село, выпьют для храбрости за «победу фюрера» и пускаются в путь.
Стадо растянулось по узкой лесной дороге на добрых сто метров. Коровы шли медленно, оглядывались и мычали, будто призывали своих несчастных хозяев выручить их из беды. Позади стада шел пастух, подросток лет пятнадцати — шестнадцати, то и дело щелкавший длинным бичом, — подгонял стадо. За пастухом, замыкая всю эту унылую процессию, покачиваясь в седле, следовал восьмой полицай.
Подвыпившие полицаи, конечно, не солдаты регулярной армии и тем более не эсэсовцы, с которыми партизаны неоднократно встречались в бою, но они часто дрались с отчаянием обреченных и этим были очень опасны. Когда первый полицай поравнялся с местом засады Хатагова, он вдруг обернулся в седле и крикнул ехавшим позади: