— Прошу прощения, товарищ командир, за задержку. Обстоятельства вынудили, — доложил Хатагов. — Потерь нет, больных тоже… Есть прибавка в людском составе и полезные трофеи…
Кеймах улыбнулся:
— Ну, садись, садись, раскажи толком, что вас так задержало… На лешего стал похож… Кури! — И он положил перед Хатаговым пачку «Казбека».
Хатагов чувствовал себя виноватым. Он мог, конечно, и раньше прибыть на базу, но являться с пустыми руками ему не позволила гордость горца.
— Закурю с удовольствием, Давид Ильич. Родным Кавказом пахнет.
— Специально для тебя берег! — И Кеймах, довольный тем, что сделал Хатагову приятное, провел рукой по своим густым черным усам, его красивое круглое лицо просветлело. — По глазам вижу, что в походе ты показывал свой кавказский характер.
— Немножко было, — согласился Хатагов и сладко затянулся.
— А где документы, одежда и лошади полицаев? — неожиданно спросил Кеймах.
— Вам об этом известно? — не без удивления спросил в свою очередь Хатагов.
— Еще бы! Немцы пишут. Во всем крае известно.
— Документы есть, — сказал Хатагов, передавая пачку бумаг Кеймаху. — Лошади на базе, а одежду… как видите — сами носим.
— Дальше!
— А дальше вот, — Хатагов протянул Кеймаху документы офицеров из подбитого «мерседеса». — Один из них — полковник, всю Европу исколесил. Двое званием поменьше.
«Мерседес» для Кеймаха был полнейшим сюрпризом.
— Чертовски интересно, — приговаривал Давид Ильич, просматривая документы. — Чертовски… А живыми взять не удалось?
— Перестарались… Я бронебойным в мотор угодил, но машина еще шла по инерции, а Романкевич подумал, что я промахнулся, и гранатами добавил. Ну, и, конечно, гроб с музыкой…
— Жаль, чертовски жаль… — повторял с нескрываемой досадой Кеймах.
— На базу доставили отобранных у новоявленных помещиков коров, нетелей, собаку, кошку и пять мешков муки… — продолжал Хатагов.
— А кошку с собакой зачем? — искренне удивился Кеймах.
— Осетины говорят: в дом дохлую мышь и ту неси — кошка съест. Все пригодится в хозяйстве. И вот еще что: поскольку медики нам нужны, то по дороге и врача себе купили…
— Что за вздор! — еще больше изумился Кеймах. — Что значит купили и где они, врачи, продаются?
— Кроме шуток, с огромным трудом купили…
И Хатагов рассказал историю с покупкой медика. Кеймах слышал и знал, что гитлеровцы продавали наших людей, но не думал, что он сам столкнется с таким фактом.
В пути на новую базу группа Хатагова подобрала в лесу молодого изможденного человека. Звали его Гришей. Накормили, а на привале расспросили, как это ему удалось бежать из фашистского концлагеря. Многие в группе не верили таким «беглым» людям, считали их подосланными вражескими лазутчиками и шпионами. Даже считали, что таких надо расстреливать, иначе они могут предать весь отряд.
Но Хатагов никогда не торопился осудить человека. Он сначала убеждался полностью, что представляет из себя тот или иной человек, а потом уже решал его судьбу. В честности и преданности Гриши он вскоре убедился, поверил его клятве в том, что месть фашистам стала целью его жизни. Гитлеровцы растоптали его любовь, его веселую и полную энергии Шуру — Александру Долмат, — бывшую студентку медицинского института в Минске, заточили в концлагерь. Сперва на реке Сож гитлеровцы ранили ее, фельдшерицу, в голову и в бессознательном состоянии отвезли в концлагерь.
Подпольщица Анка с помощью других подпольщиков вызволила ее из концлагеря под Минском, устроила в управу, секретаршей по паспортным делам. Шура, как могла, помогала партизанам доставать нужные справки и бланки документов, в которых так нуждались партизаны. Гестапо выследило ее, повело следствие. Ее истязали на допросах и в конце концов полуживую снова доставили в лагерь. Там Гриша, рискуя жизнью, и выходил ее.
— Гриша сказал мне, что его самого выкупили из лагеря друзья-подпольщики, — говорил Хатагов Кеймаху. — Тогда и Шура попросила найти таких партизан, которые и ее выкупили бы. Гриша ссылался на наших людей, ему нельзя было не верить. Вот тогда-то мы и решили купить себе врача.
Кеймах внимательно слушал и, когда Хатагов закончил, спросил:
— Не шпионку ли купили? Хотя все похоже на правду, проверять все же придется.
— Мы проверили. По всем данным — наш человек. Но я думаю, — заметил Хатагов, — человек проверяется в повседневных делах…
Утром Кеймах встретил Хатагова веселой улыбкой.