— Правильно решил, Иван, — одобрил его действия Федоров. — Сейчас пойдешь на «почтовый ящик» с Марией Борисовной, встретитесь с Похлебаевым и вернетесь сюда. Потом станешь в дозор.
Мария Борисовна подошла к Плешкову, взяла его под руку, и они скрылись в темноте.
Минут через десять они вернулись втроем. Хатагов без труда догадался, что чернявый, крепкий человек, одетый в спортивный комбинезон, и есть Николай Похлебаев. Рослый, круглолицый, подпоясанный патронташем, с двустволкой в левой руке, Похлебаев производил очень хорошее впечатление.
— Здравия желаю! — произнес он.
Хатагов поднялся и пожал ему руку. Пожал так крепко, что у Похлебаева слегка хрустнули в суставах пальцы. В тишине это все услышали.
— Ну ты, медведь, полегче, — послышался голос Федорова, — кости ломать уговору не было.
Он, не вставая, протянул руку Похлебаеву, назвал себя и проговорил:
— Давай садись, Николай, и докладывай о делах…
Хатагов слегка толкнул локтем Федорова: «Дескать, не так резко веди разговор».
Тот понял, засмеялся и добавил:
— Извини, друг, что сразу о деле. Сам понимаешь — время.
— Тянуть не будем. Решим — и за дело, — ответил Похлебаев, давая понять, что он человек не обидчивый.
А Плешков, получив от Похлебаева заверения, что «хвостов» за ним из Минска нет, отошел от группы и занял свой пост дозорного.
Похлебаев был восхищен и потрясен масштабами партизанских планов, их детальной и точной разработкой, осведомленностью.
Обсудили план до мелочей, и Федоров в заключение сказал:
— Горячий ты, Николай, поэтому еще раз напоминаю: рубильник включает дежурный, а ты покидаешь здание.
— Да ради такого дела, — проговорил Похлебаев, — и голову сложить не жаль.
— Нет, дорогой, — отозвался Хатагов, — твоя голова теперь не тебе принадлежит.
— Так, товарищи, — сказал Федоров, — значит, первый вариант задания ясен. План утверждается. Теперь допустим, что Гитлер изменил маршрут или отказался от поездки, а с ним это часто бывает, и фон Кубе перестал ходить в кинотеатр, что тогда делать?
— Тогда действует второй вариант, — ответил Хатагов, — так сказать, план номер два.
Похлебаев в свою очередь хотел что-то сказать, но его опередила Мария Борисовна:
— Николай, помните, вы меня знакомили с девушкой Галей?
— Конечно, отлично помню… — сказал Похлебаев. — Галя тогда вам очень понравилась…
— Да, я сразу подметила в ней сметливость и смелость. Более подходящего человека, по-моему, мы и не найдем.
— Вот именно, — отозвался Хатагов, — ее-то я и имею в виду.
— Я ее хорошо знаю, но не уверен, согласится ли… — проговорил Похлебаев.
— По моим сведениям, — снова сказал Хатагов, — согласится.
— Дело в том, — возразил Похлебаев, — что ее уже пробовали уговорить разведчицы из других отрядов…
— И что же? — спросил Федоров.
— Наотрез отказалась. Никому не верит.
— Это же хорошо, — сказал Хатагов, — никому не верит, а нам поверит.
— Ты с ней говорил? — снова задал вопрос Федоров.
— Нет, к ней теперь не подступишься. За ней следят даже дома. Она чувствует это и опасается провокации. Перестала верить всем, даже подругам.
— Но тебе-то она верит? — спросил Хатагов.
— Она очень хорошо меня знает.
— Ну, вот и поговори с ней, — оживился Хатагов, — может, нам она поверит.
— Теперь-то, я думаю, поверит, — ответил Похлебаев. — Я ей расскажу о нашей встрече.
Они сидели на выдававшихся из земли корнях могучего дуба, обсудили здесь до мельчайших деталей свои планы, их варианты, явки, связных — все, что требовалось для успеха. Они вели свое совещание так, как совсем еще недавно, в иных условиях проводили партийные собрания, на которых ставились конкретные вопросы, намечались сроки, утверждались исполнители. Они словно чувствовали себя здесь, в белорусском лесу, неотъемлемой частицей великой партии, которая организует и руководит небывалой в истории битвой света против тьмы.
Круглая луна давно уже выплыла на середину неба, и бледный свет, сочившийся сквозь густые ветви деревьев, рассеивался по лесу, словно легкая серебристая дымка.
Когда Федоров, подводивший итог встрече, сказал: «Ну что ж, друзья, теперь можно и по коням», — послышался какой-то шорох, будто к ним подкрадывался лесной зверь. Прислушались, но схватиться за оружие не успели. Из кустарника выскочила Альма и в мгновение ока очутилась возле Похлебаева, положив свою продолговатую морду ему на колени. У всех сразу же вырвался легкий вздох изумления.