— Эта гостья лично ко мне, — сказал с тревогой в голосе Похлебаев, беря из пасти Альмы перчатку. Затем он нагнулся к собаке и вынул из ошейника свернутый в трубочку листок.
— Сидеть тихо! Тсс! — шепнул он Альме.
Три головы, прикрытые пиджаком Хатагова, склонились над листком, по которому пробежал свет карманного фонарика. Похлебаев читал:
«Два грузовика с эсэсовцами свернули с магистрали на грейдер. В кузове первого — станковый пулемет».
— Вот те клюква! — вырвалось у Федорова.
— Ловушка! — спокойно произнес Хатагов. — Пронюхали, сволочи!
— Где Сергей? — спросил Федоров. — Скорей к лошадям!..
— Там наверняка засада, — сказал Хатагов. — Сергей проверит. Вам, Мария и Николай, уходить в чащу и прямиком на Дубовляны.
— Мы вас догоним! — бросил Федоров, прислушиваясь к шорохам леса.
Раздался свист — сигнал боевой тревоги. Его подал Плешков. Подбежал Сергей и, переводя дыхание, обратился к Федорову:
— На поляне эсэсы… нас окружают.
В это время где-то у поляны раздался взрыв гранаты и застрочил автомат. Хатагов, зная натуру Ивана Плешкова, понял, что тот хотел спасти лошадей, но попал в засаду…
Резко ударила длинная пулеметная очередь и стихла. Взлетели одна за другой осветительные ракеты. К поляне протянулись нити трассирующих пуль. Лошади были скошены мгновенно. По жалобному предсмертному ржанью Хатагов узнал своего вороного.
— К бою! — не скомандовал, а как-то привычно произнес Федоров.
Они все могли броситься в чащу, но нельзя было оставлять Плешкова, которого наверняка обнаружили и преследуют эсэсовцы.
Федоров, Сергей и Хатагов заняли огневые позиции.
Эсэсовцы расположились полукольцом, один конец которого упирался в поляну на берегу озера, а второй они начали выдвигать к заболоченной полоске справа от партизан. Если эсэсовцы преодолеют полоску, то смогут отрезать путь к чаще леса.
Федоров взял под обстрел берег озера и заболоченный ручей, Хатагов — полоску. Сергей направил дуло своего автомата на кусты, которые находились между двумя флангами эсэсовцев.
Огня не открывали.
Хатагов, стоя за стволом дерева, не увидел, а скорее почувствовал, как поодаль от него, справа, появились две фигуры. В первой он узнал Похлебаева, который готовился занимать позицию за поваленным бурей деревом, а во второй — Марию. Она взяла гранаты и притаилась там же.
— Николай и Мария! — окликнул их комиссар. И услыхал в ответ голос Похлебаева:
— Мы не можем бросить вас в беде…
— В чащу и на Дубовляны! Это приказ. Выполняйте! И не медлить!
Федоров дал две короткие очереди, два эсэсовца, первыми переходившие ручей, уткнулись носом в осоку. Над головой Федорова просвистели пули. Из редкого кустарника заболоченной полоски, которую держал на прицеле Хатагов, мелькнула одинокая фигура и скрылась за кустом. Спустя несколько секунд вслед за нею показались еще четыре человека и залегли. Хатагов направил дуло автомата на них и стал выжидать, когда они поднимутся. Но четверка эсэсовцев и не собиралась подниматься — дальше поползли. Подпускать их ближе было рискованно, и Хатагов хотел уже нажать на спусковой крючок, как вдруг увидел, что укрывшийся за кустом человек привстал на колени и, изо всей силы метнув гранату в четверку эсэсовцев, припал к траве. Хатагов бросился на землю.
Когда он поднялся, то увидел, что граната легла точно в цель — все четверо эсэсовцев были убиты.
А через несколько минут он уже видел ползущего прямо на него Плешкова.
— Откуда ты взялся? — спросил Хатагов.
— Не говори со мной, Дядя Ваня, — уши взрывом заложило! Не слышу ни черта, — проговорил каким-то грудным голосом Плешков и добавил: — В чащу бы сейчас рвануть, в чащу…
Хатагов кивнул ему, указывая на лежавший рядом ствол: дескать, занимай оборону.
После нескольких попыток окружить партизан эсэсовцы изменили тактику. Они открыли шквальный огонь. Пули засвистели над головами. Заработал пулемет.
— Ложись! — крикнул Федоров Хатагову, который стоял за стволом дерева. Но тот уже видел, как эсэсовцы поднялись во весь рост и, строча из автоматов, пошли в атаку. Хатагов открыл огонь по фашистам, за ним ударили автоматы Сергея и Федорова.
Но черные фигуры эсэсовцев приближались. Надо было во что бы то ни стало остановить их, заставить лечь. «Сколько их?» — подумал Федоров.
Тем временем группа эсэсовцев перешла ручей и перебежками начала заходить в тыл партизанам. Положение становилось критическим. Тогда Федоров поднялся и метнул связку гранат. Раздался оглушительный взрыв, и на мгновенье стрельба прекратилась.