Здесь, на хлебной эстакаде, вскоре после того, как по магазину отгремела история с кражей пива, я и обнаружил щель, через которую можно было безбоязненно выносить всё, что угодно.
Обычно эстакада была заперта двойными дверями. Первая дверь деревянная, для тепла, она просто бывала прикрыта. Вторая дверь представляла собой железную штору, которая запиралась на замок против потенциальных расхитителей. Когда приходила хлебная машина, фургон намертво запечатывал эстакаду, и лишь после этого отворялась железная дверь. И закрывалась эстакада точно также. Сама эстакада представляла собой нишу, сделанную ровно по размерам фургона, и метра полтора в глубину. Когда не было машин, ниша была пуста, лишь в углу стояла стопка деревянных лотков, которые хранились на случай непредвиденных ситуаций. Такие лотки никому не нужны, и они валялись там безо всякой охраны. Тут-то и пришла мне в голову мысль, что грузчик, явившийся на крик: «Хлеб пришёл!», тоже заходит на эстакаду безо всякой охраны. А значит, он может принести с собой курицу, кусок мяса или колбасы, банку «Славянской трапезы» — всего, что в магазине хранится не под замком, и запихнуть похищенное в нижний лоток. А когда машина уйдёт, лоток вместе с краденым добром окажется на улице.
Ради интереса я спрятал на эстакаде рабочие рукавицы, а через час забрал их, подойдя с улицы. Выяснилось, что схема вполне себе работает.
Разумеется, я не сказал об этом никому из своих коллег. Мне хватило и первой истории. Если бы мужики узнали, как тут можно поживиться, они все возлюбили бы разгрузку хлеба, так что я больше никогда бы не попал в хлебное благоухание. Кроме того, рано или поздно, они попались бы со своей тащиловкой, и я не знаю, какие меры были бы приняты на этот раз. Конечно, никто не стал бы наглухо заваривать хлебную эстакаду, но обыскивать хлебного грузчика стали бы почти наверняка.
Спрашивается, а мне-то какая польза в выискивании всевозможных способов хищения государственной собственности? Ведь я ничего не воровал и даже пива не пил. Но всё равно, мне невыносима мысль, что я сижу под замком, что кем-то поставлены люди, специально надзирающие за мной. Вы считаете, что я не могу поступить против ваших установлений? Так, фига вам, я могу! Я не вор и воровать не собираюсь, но как сказано в известном анекдоте: «аппарат имею».
«С меня довольно сего сознанья».
СУХОЙ ЛЁД
В середине дня приезжает мороженщик. Подойти к эстакаде его «Рафик» не может, эстакада слишком высока, поэтому мороженое выгружается прямо во дворе. Десяток коробок зимой и штук тридцать летом. Мороженое везётся прямо в зал, укладывается в витрину-холодильник. Молочная женщина тут же вспарывает коробки и далеко уже не уходит, поглядывает, чтобы мальчишки, которые как раз идут из школы, не тибрили сливочные брикеты.
Ассортимент мороженого невелик. Вафельные стаканчики — шоколадные и сливочные по гривеннику за штуку; стаканчики бумажные с молочным мороженым за девять и фруктовым за семь копеек, сливочный пломбир в брикетах по 200 и 500 грамм (двадцать и сорок восемь копеек соответственно). Эскимо, сахарные трубочки, обсыпные батончики по 28 копеек, Ленинградское мороженное в шоколадной глазури — всё это в универсамы не попадает, а продаётся главным образом на Невском проспекте исключительно с выносных тележек. Тут всё понятно: мороженое товар нестойкий, процент потерь очень велик, поэтому дорогими сортами торговать оказывается невыгодно. Если не считать полукилограммовых брикетов, максимальная цена магазинного мороженого — двадцать копеек.
Как-то, в разгар антиалкогольной кампании, мороженщик привёз вещь вовсе небывалую: томатное мороженое. Не помню, сколько оно стоило, но могу сказать, что большей гадости пробовать мне не доводилось.
Грузчики получают с мороженой машины свой бонус. На тележку поверх коробок кладётся блок сухого льда, а на эстакаде он выгружается. Сухой лёд в «Рафике» есть непременно, иначе мороженое не довезти.
Блок лежит на ящике, от него поднимается холодный пар. В свободную минуту притаскивается пара трёхлитровых банок, в них наливается вода, блок раскалывается, и куски сухого льда отправляются в банку. Вода бурлит, кипит, вокруг кусков сухого льда намерзает лёд обычный. Через пару минут банка полна газированной воды.
Надо ли рассказывать, кто научил мужиков готовить этот напиток? Зря я что ли университет кончал? — химик, как ни крути.
Стаканом, который я первое время выставлял к банкам с газировкой, мои товарищи пренебрегают, пьют прямо из банки, рискуя проглотить осколочек сухого льда. Случись такое — мало не покажется, ожог желудка обеспечен. Но стакан всё равно кажется грузчикам излишней роскошью. Не водка, и так хорошо пьётся.