И поэтому жарко потеют ладони отвечающего на экзамене ученика из далеких 1940-х и близких 2000-х. И поэтому мудрый преподаватель одинаково желанен студиозам из 1950-х и из 1990-х. И поэтому струя теплой от солнца воды, шумно разбиваясь на сотни летучих радужных брызг, звучит радостно и весело как для студентов 1960-х годов, так и для студентов 2010-х.
А сейчас мы проверим, насколько вы знаете сей предмет!
Истории об олимпиадах, экзаменах, защитах
Ольга Адамова (Краснодар)
Записки нищего студента
(История, рассказанная Даниловым Акимом Степановичем)
В семь лет меня отвели в школу. Одного раза хватило, чтобы я решил в нее не возвращаться. Никто в доме не был против моего отказа. В послевоенные годы семье, где растили девять детей, очень нужны были рабочие руки, даже такие крохотные.
Волею судьбы через два года нашу семью, как и многие другие, выслали в Сибирь. Вот там моя свобода и закончилась. Посещение школы стало обязательным для всех детей. Меня опять отправили учиться. Сшили большую сумку из брезента, которой я был несказанно рад. Выдали учебники. Прошел месяц, другой, и вдруг я понял, что мне нравится школа. Более того, учеба мне дается очень легко.
Через пять лет нас освободили, и мы вернулись на Кавказ, в Азербайджан.
Хочу отметить для более юных читателей, в те времена Азербайджан и Россия входили в состав одного государства, в котором было еще тринадцать социалистических республик, ныне независимых суверенных государств. Наша семья поселилась в маленьком селе и продолжала делать то, что всегда умела: выращивать виноград и возделывать землю. Я продолжил учебу в школе, схватывая основной материал на уроке – дома свободного времени у меня почти не было. Так незаметно я окончил десятый класс.
Директор школы пригласил моих родителей в школу поблагодарить за такого сына и озвучил сумму за золотую медаль. Таких денег у крестьян, конечно, не было.
Я решил доказать многим и в первую очередь самому себе, что достоин большего. Стал просить мать отправить меня учиться в Баку. Денег у бедной женщины не было. Единственное, что она могла сделать, это взять ссуду под большие проценты у ростовщика. Так у меня в кармане появилось пятьсот рублей и билет на автобус. Одели меня по-барски: вышитая рубашка, снятая со старшего брата, правда, вся вышивка утонула где-то в штанах; серые брюки; туфли. Отец сколотил мне деревянный чемоданчик, в который мать с любовью положила домашних лавашей и сыра. В дорогу я отправился с двоюродным братом Иваном. Его я уговорил поступать со мной в Бакинский политехнический институт.
Баку встретил нас ярким солнцем и шумными улицами. Здание института привело в трепет. Вроде всего пять этажей, но огромные колонны на входе, высоченные потолки, пальмы, широкие лестницы производили величественное впечатление. Мы с братом стали сомневаться: не высоко ли замахнулись. Но, несмотря на сомнения, протянули свои документы в окно приемной комиссии. Вслед за моей рукой окошко по приему документов захлопнулось, была вывешена табличка «Прием окончен». С этого момента для меня наступили тяжелые будни, полные опасностей и проблем. Я это почувствовал уже через час.
В общежитии отказали наотрез. Единственным местом, где можно было остаться, был дом колхозника. Скажу вам, удовольствие не из дешевых. Пятьдесят рублей за ночь. За двоих с нас взяли сто рублей и провели в комнату, а вернее, в огромный барак, заставленный кроватями в ряд. Не успел я склонить голову, как услышал свою фамилию и имя: «Данилов Геннадий!» Я испытал шок. Как? Откуда меня знают? Мужчина потребовал, чтобы я прошел вслед за ним. Думаю, вы понимаете, в какое время я жил. В свои двадцать я уже пережил пять лет ссылки. Ноги были ватными, я еле дошел до маленькой комнаты, в которую меня буквально впихнули и захлопнули дверь. За письменным столом сидел огромный обрюзглый мужчина. На его столе не было ничего, кроме зловещей настольной лампы.
– Подойди ближе, – протянул он своим просаленным ртом, по которому стекал жир от голубцов.
Этот рот я запомнил на всю жизнь!
– Раздевайся! Рубашку давай!
Он ловко вытащил длинную палочку и подхватил ею мою рубашку и поднес к лампе. Мужчина внимательно осмотрел ее на свету. И все той же палкой откинул ее в мою сторону.
– Свободен, – буркнул он.
Я схватил рубаху и выбежал из душной комнаты. Только спустя несколько месяцев я понял действия этого толстяка: он проверял одежду на вшей. То, что меня звали по имени, тоже не было удивительным: как и в любом гостином доме, в доме колхозников посетителей принимали по документам.