Пальцы ныряют под ажурную ткань и трут клитор — вот так, без церемоний, без долгих нежных прелюдий, в тесном затхлом чулане, Гор доводит меня до оргазма. Заставляет всхлипывать и содрогаться от грубых, но идеально точных прикосновений. Чертова волчья природа! Я снова воск в умелых руках: стоит дотронуться — теку, теряю голову, подставляюсь.
— Го-о-ор, — шепчу я испуганно. — Не здесь. Гости…
Поздно. Меня раскрывают мужские пальцы. Входят сразу два. Вбиваются неумолимо, мощно, наполняя крошечную комнатку непристойными звуками.
— Отведи ногу, — приказывает Гор.
Как можно не подчиниться своему альфе? Я сильная, гибкая самка, и растяжка позволяет мне закинуть ногу любовнику на плечо. В такой позе Гору удобно меня ласкать, а мне — получать наслаждение.
Обе его руки опускаются вниз, чтобы работать над моим удовольствием. Пальцы повсюду: теребят клитор, раздвигают половые губки, наполняют лоно. Кричать нельзя. В коридоре за тонкой стенкой слышатся голоса и шаги, кто-то проходит мимо двери в чулан, и — о, предки всемогущие! — хоть бы это была не служанка Освальда. Вдруг горничной понадобятся коробки с порошками, на которые я сейчас опираюсь голой задницей? Что, если шум, доносящийся из кладовки, привлечет внимание гостей?
Мы, два идиота, совсем потеряли голову — устроили разврат на дне рождения вожака, в доме, полном волков, в каморке, не запирающейся на ключ. Если нас застукают, скандал разразится грандиозный.
— Гор, пожалуйста, — искра благоразумия заставляет упереться любовнику в грудь, но оттолкнуть альфу как попытаться сдвинуть кирпичную стену. В ответ на мое сопротивление пальцы начинают вбиваться быстрее, яростнее, и я вынуждена закусить ребро ладони, чтобы не заорать во все горло.
И в этот момент — момент, когда я содрогаюсь в оргазме, насаженная на пальцы Гора, дверь за спиной любовника бесшумно приоткрывается, полоска света прорезает чуланную тьму, и в узком пространстве мелькает силуэт. Ужас наполняет грудную клетку — нас поймали с поличным! — но оргазм, как волна цунами, неотвратим. Я закатываю глаза, однако прежде успеваю узнать чужака, замершего за дверью. Он смотрит. Жадно впивается взглядом в мое лицо, искаженное мукой блаженства, и его ноздри раздуваются, втягивая запах совокупления.
* * *
Позже, приводя себя в порядок и вместе с Гором отправляясь на поиски именинника, я прокручиваю в голове этот эпизод. Эштер за нами подглядывал. Больше всего меня волнует не этот факт, а реакция моего альфы: страсть не настолько снесла ему крышу, чтобы он отключился от происходящего. Оборотни невероятно чувствительны к звукам и запахам. Никогда не поверю, будто Гор не услышал, как поворачивается дверная ручка, не уловил легчайший сквозняк — движение воздуха, просочившегося в затхлый чулан. Не почувствовал запах угрозы — постороннего возбужденного самца. Тогда почему он не обернулся к непрошеному наблюдателю, не рявкнул со злостью, приказав убираться? Почему позволил глазеть? Хочется спросить, но поднимать эту тему кажется глупым, да и неловко. Но я думаю о случившемся. Глотая новую порцию блокаторов, вытирая салфетками промежность в уборной, возвращая волосам приличный, привлекательный вид, все время прокручиваю в голове момент, когда дверь в кладовку начала открываться. И снова, как наяву, вижу зеленые глаза Эштера, горящие во тьме похотью, проступившие под верхней губой острые клыки и выражение злости на лице. Ревнивой ярости.
И чувствую возбуждение.
Глава 7
Эштер
Я болен. Совсем съехал с катушек. Только и думаю о предстоящей встрече. Веду себя как последний идиот: роюсь в шкафу, перебираю штаны, рубашки, впервые в жизни озабоченный тем, как выгляжу. Хочу понравиться Элен. Ну, не болван ли? Если она — моя истинная, связь шандарахнет так, что у волчицы потемнеет в глазах и девчонка окажется в моих объятиях раньше, чем успеет понять, что происходит. От этой мысли в который раз за вечер меня простреливает болезненным возбуждением.