Подписали бумагу все тридцать девять купцов. Но была и сороковая подпись. Принадлежала она киевскому городскому голове Демидову, большому миллионеру. В ответ на эту бумагу голова тут же получил депешу министра от имени царя: "До сих пор я считал, что в Киеве в моём владении имеются тридцать девять дураков, но теперь вижу, что у меня там есть сорок настоящих, истинных глупцов".
Депешу эту Демидов воспринял очень тяжело. Сам царь его называет дураком - самый большой удар, который может получить человек. Стыдно показаться на улице. Надо бежать из России. Жена Демидова, интеллигентная дама, совсем расстроилась:
"Бежать! - воскликнула она, - попросту отсюда просто бежать!"
Демидов продал все свои сахарные заводы вместе с домами и владениями, превратил всё в деньги и выехал вместе с семьёй за границу.
Тут легенда получает истинно-еврейский конец. Уже находясь с женой за границей, Демидов перечитал ужасную депешу и пришёл к выводу, что, возможно, они таки действительно дураки.
"Нам бы узнать еврейский народ, его историю и литературу", - плакали они.
А она, всхлипнув, прибавила:
"В телеграмме чётко сказано, что мы дураки - мы и есть дураки".
Ну, понятно, что с тех пор они стали очень интересоваться евреями и их историей и тут же стали большими друзьями евреев, горячими сторонниками израильского народа. А жена Демидова написала и напечатала очень важную книгу о евреях и разослала по всей Европе всем важным людям: чтоб знали, кто такие евреи. Следы их ног надо целовать!
Тут и сказочке конец[41].
В холодных и тяжких условиях еврейской жизни легенды эти доставляли немало удовольствия и радости. Когда человеку плохо, он любит легенды.
Когда Чертков стал в Киеве генерал-губернатором, облавы на евреев прекратились, и так это и продолжается поныне. Наоборот - евреев в Киеве становится всё больше.
Добрым и странным человеком был этот Чертков. Однажды, например, он встретил на Подоле внушительную "процессию" евреев в сопровождении полицейских. Были там старые, молодые, женщины и дети.
Генерал-губернатор остановил полицейских и спросил:
"Кто эти арестанты?"
"Взятые в облаве, Ваше высокопревосходительство", - получил он ответ.
Черткова передёрнуло:
"Облаву делают на зверей", - сказал он с отвращением. И с тех пор облавы запретили.
Весть об этом в один день разнеслась по всей Волыни и Малороссии, и евреи - пусть они будут здоровы - буквально хлынули со всех сторон.
Без преувеличения можно сказать, что за год, может, тридцать тысяч евреев приехало в Киев[42]. Евреи торговали, посредничали, открывали лавочки, покупали и продавали.
С христианами евреи очень хорошо жили, как бывало всегда, когда не подзуживали со стороны. Дружно торговали, - не больше, не меньше - еврей подзадоривал христианина, развивал в нём больше энергии к гешефту, больше ума в торговле.
На "Житневом" базаре шла большая торговля бакалеей, как в "Ряду" Бриска или у Железных ворот в Варшаве - и я покупал и у евреев, и у христиан - где было выгодней. Я хорошо был знаком с одним русским бакалейщиком и даже с ним подружился. Летними днями я вёл, по своему обычаю, дискуссии с христианами о евреях.
Один недостаток приписывали тогда евреям: что они не соблюдают чистоты. В Киеве было чисто, а евреи неспособны к аккуратности. Мне приводили в пример еврея с полумиллионным состоянием, у которого во дворе лежат горы мусора. Лестницы замызганы и воздух - тяжёлый. Уже издали можно было узнать, что здесь живёт еврей.
По большей части я таки не знал, что на это ответить. Но приехав в Варшаву, я утешился, заметив, что бедные варшавские евреи содержат себя аккуратнее бедных поляков. Последние о чистоте не имеют никакого понятия.
В то время еврейские общественные деятели добивались у властей по всей России открытия ремесленных училищ и организации еврейских поселений. Для этой цели собрано было тогда много денег. Для открытия ремесленных училищ Поляков[43] поручил реб Исроэлю Бродскому[44] создать фонд и выписал для этого чек на сорок тысяч рублей. Бродский поручил реб Шмуэлю Левину устроить съезд киевских богачей.
Съезд тут же состоялся, и на нём Бродский первый дал десять тысяч рублей. И так собрали ещё около пятидесяти тысяч рублей, что вместе с поляковскими дошло до ста тысяч.
41
Приведённая легенда отражает с большой долей фантазии реальные отношения к евреям известного промышленника П.П.Демидова (1839-1885), занимавшего в начале 70-х г.пост киевского городского головы, и его жены. См. книгу самого Демидова, а не его жены, "Еврейский вопрос в России". С.-Петербург : Тип. Стасюлевича, 1883. VII, 91 с.
42
Д.Ассаф считает, что эта цифра преувеличена, что 30-ти тысяч еврейское население Киева достигло только к концу 19 в.
43
Поляков Самуил (1837-1888), один из братьев, железнодорожных подрядчиков, предпринимателей и банкиров Российской империи. Жертвовал большие сумы на общероссийское и еврейское просвещение. Инициатор создания ОРТа - Общества ремесленного и земледельческого труда среди евреев в России.
44
Бродский Израиль (1823-1888), из семьи промышленников и филантропов Российской империи. Сыграл важную роль в развитии сахарной промышленности на Украине. Один из руководителей еврейской общины Киева.