Е. Г. Левашова желала, чтобы наше венчание происходило в церкви Сиротского дома на Новой Басманной{656} и было совершено исповедовавшим ее в этот год протоиереем Архангельского собора Тяжеловым{657} после нескольких лет, в которые она не причащалась, вследствие чего протоиерей церкви Трех Святителей, у Красных ворот{658}, отказался ее исповедовать. В церкви Сиротского дома не было особого священника, а она была в заведовании протоиерея церкви Св. Никиты на Старой Басманной{659}, В. И. Богданова, бывшего моим законоучителем в заведении Лопухиной, {как упомянуто мною в I главе «Моих воспоминаний»}. Богданов, обижаясь тем, что пригласили не его, а другого священника для венчания, заявил, что оно в назначенный день совершено быть не может, так как накануне праздничных дней церковными правилами запрещается венчание, а 25 апреля празднуется день св. евангелиста Матфея. Это заставило меня лично просить викарного архиерея о разрешении Богданову допустить 24 апреля венчание в означенной церкви Сиротского дома{660}; {между тем} в этот день в 1838 г. было в Москве в {знакомом} нам обществе очень много свадеб, венчанных священниками без всякого разрешения.
Посаженым отцом моим был дядя князь Александр, а посаженой матерью сестра моя. У жены моей посажеными были П. Я. Чаадаев (никогда не бывший женатым, что было противно принятому обычаю) и А. Ф. Кологривова [Анисья Федоровна Вельяминова-Зернова]. Шаферами были у меня А. С. Цуриков и Александр Лаврентьевич Варнек{661}, бывший адъютантом командира стоявшего в Москве корпуса Нейдгардта{662}, а у жены ее братья. Совершение бракосочетания было исполнено Тяжеловым превосходно; все молитвы читались внятно, так что я не помню, чтобы когда-либо присутствовал при подобном совершении брака. Из церкви поехали на нанятую Левашовым для нас квартиру, в нижнем этаже дома Муромцева на Сретенском бульваре. Сверх шампанского вина, которое обыкновенно предлагается в подобных случаях, было предложено значительное число ягод; это угощение тогда по раннему времени года представляло особенность. На свадьбе было человек 30, и в том числе мои начальники: бывший, генерал Яниш, и настоящий, полковник Гермес.
После свадьбы мы делали обычные визиты, которых было много по большому числу знакомых матери. Жена, вовсе еще не выезжавшая в свет, как по причине молодости, так и болезненного положения ее матери, очень тяготилась этими выездами и решительно объявила, что будет ездить только к тем, которых знакомство ей приятно, и по крайней необходимости к самым близким родным. Результатом этих визитов была {только} потеря женой довольно дорогой бриллиантовой серьги, данной ей в приданое. Число моих родных дядюшек и тетушек, не говоря уже о двоюродных, просто ужасало ее. Мать ее не имела ни братьев, ни сестер; отец имел сестру{663}, которая давно умерла и оставила одну дочь, Анну Петровну Бекетовун, жившую далеко. Единственными в Москве родственниками Н. В. Левашова, и то дальними, были Иван, Константин и Александр{664} Александровичи Левашовы и часто приезжавший из Оренбургской губернии брат их Николай. Первые двое бывали у Н. В. Левашова не часто, и последние двое были с ним дружны и {только} баловали, в особенности Николай, его детей, которые и с родителями своими обращались как с равными. В моем же семействе была <введена> строгая дисциплина; отношения племянников и племянниц к дядюшкам и тетушкам были самые подчиненные; им казалось, что и жена племянника должна быть в тех же к ним отношениях. Все это очень тяготило мою жену, {привыкшую к свободной жизни вследствие не только любви, но и постоянного баловства своей матери}, и она всеми способами отдалялась от моих родных, что порождало неприятности.
Из моих друзей всего чаще посещали нас Цуриков, Нарышкин и Петр Максутов. Из них Цуриков также не нравился жене моей своими резкими остротами и пустым, как она находила, фразерством, а главное тем, что он располагался у нас как бы в своем доме, приходя иногда не совсем в трезвом состоянии. В первое время после женитьбы и мне случалось, хотя весьма редко, приходить домой поздно и в таком же состоянии. Жена приписывала это влиянию Цурикова и потому тем более не любила его, хотя была настолько умна, несмотря на свои молодые лета и совершенное незнание света, что меня никогда в этом не упрекала, понимая, что упреки не поведут к лучшему. Нарышкин, ценя добрейшее сердце моей жены и зная, до какой степени она была балована в родительском доме и в особенности матерью, находил во многих ее поступках что-то детское; он вскоре сделался у нас своим человеком, называя часто жену мою «дитею», а потом почему-то начал называть ее «дети». Сначала это несколько скандализовало жену, но она вскоре привыкла к обращению Нарышкина, которого нельзя было не полюбить. С Петром Максутовым она сошлась скорее, чем с другими. Он часто видал у нас предмет своей страсти, Р. И. Лан, которая, равно как и искренний друг жены Е. И. Вельяминова-Зернова{665}, чаще всех бывали у нас. Впрочем, мы мало сидели дома, целые дни проводили у ее родителей или ездили гулять по окрестностям в экипажах и верхом. Никогда не учившись верховой езде, я не любил ее и избегал по возможности.
656
Дом Голицына (Новая Басманная ул., д. 26) – был построен Демидовыми в последней четверти XVIII в., в 1805 дом купил Михаил Петрович Голицын, после чего (в 1837) домом владел Попечительный совет о заведениях обществ. призрения. В это время дом был преобразован для Сиротского училища, а к восточному торцу здания была пристроена домовая церковь Успения правед. Анны.
657
Тяжелов Арсений Иванович – выпускник С.-Петерб. духовной академии (Тверская дух. семинария) (1814), в дальнейшем протопресвитер Архангельского собора Моск. Кремля, магистр, сын священника Тверской губ.
658
Трехсвятительская церковь на Садово-Спасской улице у Красных ворот в Старых Огородниках, близ дворцовой Огородной слободы. Деревянная церковь существовала с 1635, а каменная с приделом во имя св. Иоанна Богослова с 1699. Церковь разрушена.
659
Храм Никиты Мученика в Старой Басманной слободе (Старая Басманная ул., д. 16/1) – деревянный храм построен в 1517, каменный в к. XVII в., в современном виде, в стиле «елизаветинского барокко», храм отстроен в 1751 (считается местом рождения св. Василия Блаженного). В 1830 здесь отпевали Василия Львовича Пушкина (дядю А. С. Пушкина).
660
Cиротский дом на Новой Басманной ул., д. 26. Храм Успения правед. Анны помещался в восточной части корпуса № 1, закрыт в 1922.
661
Варнек Александр Лаврентьевич (1805–1872) – друг автора, штабс-капитан л. – гв. Литовского полка (1840), адъютант при командире 6-го пехотного корпуса Нейдгардте, потом директор гос. заемного банка в Петербурге. Родители: Lorenz Warneck и Karoline Juliane Warneck.
662
Нейдгардт Александр Иванович (1784–1845) – российский гос. и воен. дея тель, дипломат, генерал от инфантерии (1841), генерал-адъютант (1825). С 1836 и в описываемое время был командиром дислоцированного в Москве 6-го пехотного корпуса, и с 1841 некоторое время исполнял обязанности моск. воен. генерал-губернатора.
663
У Николая Васильевича Левашова было 2 сестры: Александра и София. О какой конкретно сестре идет речь, установить не удалось.
664
Левашев Александр Александрович (род. 1790) – родители: Александр Иванович Левашев (1751–1811) и его вторая жена Мария Захариевна Левашева (Евлашева) (род. 1768); братья/сестры: Яков, Екатерина, Константин (род. 1783), Владимир, Елизавета, Мария, Николай (1795–1865), Иван (сводный брат) (род. 1769) (от первой жены Екатерины Владимировны Левашевой, род. 1750). Степень родства с Н. В. Левашовым, тестем автора, установить не удалось.
665
Вельяминова-Зернова Екатерина Ивановна (ум. 1875) – родители: Иван Михайлович Вельяминов-Зернов и Настасья Яковлевна Постельникова. Брат отца Федор Михайлович Вельяминов-Зернов (1754–1831) имел дочь Анисью Федоровну Вельяминову-Зернову. Обе двоюродные сестры были подругами жены автора и неоднократно упоминаются в его воспоминаниях.