По осмотре деревень моего тестя я составил правила для его управления. Теперь не помню, в чем состояли эти правила, но нет сомнения, что они были непрактичны. Между прочим, я полагал ввести систему последовательных награждений для хороших хозяев и, {следовательно}, хороших плательщиков оброка и наказаний для дурных хозяев и, {следовательно}, дурных плательщиков. Высшая степень награды была, как помнится, название почетного крестьянина. Затем следовали выдача похвальных листов и просто письменная и словесная благодарность. Наказания же состояли из словесных и письменных выговоров, денежных штрафов и, взамен еженедельного отвратительного сечения розгами, выставка крестьянина к позорному столбу на определенное число часов, и засим сечение допускалось только в самых крайних случаях.
Вскоре я должен был уехать из имения {по причинам, которые объясню ниже, и затем} написанные мной правила не были приведены в действие за исключением того, что из всей волости один крестьянин Григорий Афанасьевн был признан заслуживающим звания почетного крестьянина.
Сверх 30 руб. асс., которые положено было взимать в оброк помещику с окладной души, взимался еще по мере надобности особый сбор, очень метко названный «чернобором». Приходу и расходу его велся особый счет. На этот чернобор относились расходы по уплате подушных, повинностей дорожных, по препровождению арестантов, на содержание лошадей для проезда земской полиции и других служащих, на жалованье бурмистра и других должностных по имению лиц, на взятки, которые давались всем уездным властям по разным делам и при их приезде в имение, на их угощение в заезжей избе и т. п. Повинности дорожная и по препровождению арестантов должны были отбываться натурою, но так как участки Казанского тракта, которые обязаны были содержать в порядке крестьяне Левашова, находились в 150 верстах от имения, то найдено было более выгодным нанимать для этого исправления подрядчиков. Равно вместо поставки подвод для препровождения арестантов по Казанскому, т. е. Сибирскому, тракту крестьяне уплачивали деньгами. Приискание подрядчиков для исправления Казанского тракта и на наем подвод для арестантов принимали на себя уездные исправники и, конечно, назначали для этого сумму, значительно превышавшую ту, которая действительно требовалась, в особенности если принять в соображение, что дорожные участки содержались ими в большой неисправности. Расстояние от имения Левашова до уездного города Макарьева было 120 верст, и на всем этом протяжении росли леса, а потому на каждых 30 верстах были учреждены станции с несколькими тройками лошадей для перевозки чинов земской полиции и других уездных властей, а также для проездов бурмистра и других служащих в уездный город <по надобностям имения>. На содержание этих лошадей собиралась довольно значительная сумма с крестьян имения Левашова и других, его окружающих. Все полицейские чины, во избежание придирок, которые они всегда могли бы сделать по разным случаям, получали ежегодное содержание из суммы чернобора. Сверх того, при проезде через имение как этих чинов, так и других уездных властей им давали по нескольку золотых монет и угощали в заезжей избе.