Перехожу к описанию занятий моих по службе в 1840 г. Работы по устройству водоснабжения Московского воспитательного дома начались с ранней весны. Они состояли:
1) В проведении воды, излишне изливающейся из фонтана на Варварской площади в ночное время, когда из него не бывает разбора, в подземный бассейн близ Воспитательного дома.
2) В устройстве над этим бассейном здания с помещением в нем двух паровых водоподъемных машин, попеременно действующих.
3) В устройстве против этого здания водоприемника в р. Москве и проложении от него водопровода до означенных машин, которые должны были поднимать и речную воду в Воспитательный дом.
4) В устройстве резервуаров на чердаках части Воспитательного дома, называемой квадратом.
5) В разведении из резервуаров воды по всем отделам дома.
По чрезвычайной обширности дома работы эти были весьма сложны и усложнялись еще более тем, что дом был давно построен, с весьма толстыми стенами и сводами, измерения которых не были с точностью выставлены на чертежах дома, и тем, что в доме были такие заведения, которые вполне отделены одно от другого, а именно училище для мальчиков, такое же для девочек, заведения для малолетних, для грудных младенцев и т. п. Эти разделения заставляли меня во время производства работ много бегать по лестницам. Осматривая работы в верхнем этаже одного отдела, для перехода в другой отдел в том же этаже, отделенный глухою стеной, надобно было спуститься в нижний этаж и по другой лестнице подняться в верхний.
Варварский водоразборный фонтан с мытищинской водой в районе современной Славянской площади, рядом с памятником Кирилла и Мефодия, и площади Варварские ворота. Действовал до конца XIX в.
Фото 1860-х гг.
Подробное описание этого сложного водоснабжения, составленное Максимовым, было помещено в «Журнале путей сообщения» в начале 40-х годов.
На работах по водоснабжению я проводил ежедневно все утро до 4-го часа пополудни и во время полуденного отдыха рабочих проводил время в правлении дома, где беседовал с главным надзирателем и председателем правления Штриком{698}, бывшим прежде в военной службе и лишившимся одной ноги в сражении, что не мешало ему очень легко ходить на деревянной ноге по лестницам, а также с одним из членов правления Богдановымн. Оба были люди умные, и так как хозяйственная часть по устройству водоснабжения лежала на правлении, то их постоянное мне содействие было очень полезно; наставления же весьма опытного строителя, моего начальника Максимова, весьма меня облегчали. Затруднения встречал я только от старшего архитектора дома Григорьева{699}, которому было неприятно, что посторонние люди занимались разными устройствами в доме без его участия. Но вдруг я был лишен надолго наставлений Максимова, весьма крепкого здоровьем и вдруг опасно заболевшего. Эта болезнь была так сильна, что он хотя и прожил еще около 12 лет, но постоянно чувствовал ее последствия.
Болезнь Максимова была последствием сильного огорчения по службе. В Москве существовала комиссия для строений, председателем которой под главным начальством московского генерал-губернатора, князя Д. В. Голицына, был сенатор Башилов{700}. Он не имел никакого понятия в строительной части и, <сверх того>, вообще вел дела сумасбродно. Нашли нужным дать ему товарища, делового и знающего строительную часть. Голицын испросил Высочайшее соизволение о назначении в эту должность Максимова. По необходимости ежедневно присутствовать в комиссии и в предвидении работ в Воспитательном доме Максимов продал свой дом на Плющихе, а Е. П. Волькенштейн свою деревню близ Троицко-Сергиевской лавры, и на вырученные деньги был куплен дом вблизи комиссии строений и Воспитательного дома. Во вновь купленном доме поселились в одном этаже Максимов и Е. П. Волькенштейн, как будто муж с женой; при них были дочь и два сына последней. Башилов, и в особенности князь Голицын, очень довольны были занятиями Максимова и комиссии. В Петровском парке близ Москвы, устроенном, сколько помню, в 1826 г., были тогда гулянья по воскресеньям. В одно из этих гуляний Голицын встретился с Максимовым и очень благосклонно с ним долго разговаривал о новых своих предположениях по улучшению парка и о разных строениях в Москве, так что Максимов вернулся домой восхищенный встречею с Голицыным.
698
Штрик Иван Антонович (1796–1852) – действ. статский советник (1844), главный надзиратель Имп. Моск. воспитательного дома (с 1837); из дворян Лифляндской губ., участник Отечественной войны 1812 г., президент комитета попечительства о бедных евангелическо-лютеранского исповедания, член Вольно-экономического общ-ва и Моск. общ-ва сельского хозяйства.
699
Григорьев Афанасий Григорьевич (1782–1868) – моск. архитектор, создатель моск. ампира, из крепостных. Служил как архитектор в ведомстве Моск. воспитательного дома в 1808–1840-х, был также архитектором Мариинской, Павловской, Голицынской больниц, Странноприимного дома Шереметевых, усадьбы Хрущевых-Селезневых (ныне музей А. С. Пушкина), усадьбы Лопухина (ныне музей Л. Н. Толстого) на Пречистенке и др.
700
Башилов Александр Александрович (1777–1847) – генерал-майор (1810), участник Отечественной войны 1812 г., тайный советник и сенатор (1830), с апр. 1831 по март 1832 состоял в должности директора комиссии строений в Москве. Написал обширные автобиографические записки.