В Туле я желал видеться с Э. И. Шуберским; служивший тогда под его начальством корпуса инженеров путей сообщения поручик Иван Осипович Алексеевский{710} (впоследствии военный инженер-генерал-майор) пригласил нас остановиться у него; квартира его была довольно просторная и очень чистая. Шуберский неоднократно повторял мне, чтобы я на Кавказе не вдавался в опасности, что это не дело инженера путей сообщения, что я могу, по познаниям моим и способностям, пригодиться на что-нибудь более полезное и потому не имею права рисковать собою, не говоря уже, что обязан беречь себя и для молодой жены, решившейся на такое дальнее путешествие. В Туле мы переночевали одну ночь.
Мы заезжали в село Колодезское, где нам, конечно, были очень рады. Мать моя была чрезвычайно обрадована содержанием вышеприведенного предписания о командировке меня на Кавказ. Мы в первый раз видели тогда племянницу мою и крестницу жены моей полуторагодовалую Эмилию. Я заболел в Колодезском, почему мы должны были в нем остаться несколько дней; во время моей болезни сестра прилагала о моем скорейшем выздоровлении самые нежные попечения. Зять мой, много путешествовавший в зимнее время по России, приказал приделать к нашей кибитке очень большие отводы. Эти отводы действительно спасали нас от опрокидыванья в ухабах, которых по дороге было бесчисленное множество; глубина их была часто более, чем высота нашей кибитки. Но эти отводы в местах, где дорога была узка, задевали за глубокий снег, ее окружающий, и мы, несмотря на то что ехали на пяти лошадях, часто задерживаемы были в пути отводами, врезавшимися в снег, и лошади с трудом вывозили нас <с места>. На одной из станций мы съехались с каким-то чиновником военной провиантской комиссии; мы его попотчевали нашей провизией, и он сказал, что будет нас сопровождать до Ставрополя; выезжая вместе с нами со станций, он всегда нас опережал; он угадывал, где мы, по его выражению, сядем, и поверял верность своих догадок, когда мы приезжали на станцию, где он нас ожидал. Этот чиновник был всегда полупьяный, но весьма вежливый и услужливый.
В земле Войска Донского почтовые станции были построены вдали от станиц (селений), и на них нельзя было достать ничего съестного; когда мы попали на какую-то станцию, расположенную близ селения, то и там ни за какие деньги нам, москалям, {(так зовут там нас, русских)}, ничего не хотели продать, ни хлеба, ни молока. Упомянутый чиновник отправился по разным избам и уговорил отпустить молока, уверив, что мы везем с собою малое дитя, которое не может обходиться без молока. {А так как это молоко требовалось, собственно, для жены моей, которую часто называли дитею и я, и наши близкие, то этот способ добыть для нее молоко очень позабавил меня и Е. Е. Радзевскую; мы уверяли жену, что чиновник так выразился, потому что и он нашел в ней что-то детское.
Я уже сказал, в земле Войска Донского почтовые станции находились вдали от селений}; на некоторых станциях были выстроены дома, нимало не соответствовавшие нашему климату и зимою всегда холодные, но на других были только конюшни для лошадей и вырытые в земле помещения для ямщиков. Случалось, что близ станций имелся постоялый двор, но не всегда. Во время нашего проезда по земле Войска Донского вдруг в сумерки задула сильная метель, <когда начало смеркаться>, и мы с трудом доплелись до почтовой станции, в которой нашли землянку для ямщиков; к счастью, невдалеке был постоялый двор, состоявший из одной большой комнаты, двери которой плохо притворялись, так что через них в комнату надувало много снегу. Мы кое-как дотащились до этого постоялого двора и очень рады были найденному в нем помещению. Первую ночь я, жена, Е. Е. Радзевская, вышеупомянутый чиновник и наша прислуга спали в этой комнате, так что было довольно тесно, но на другой день явились один за другим три фельдъегеря, ехавшие из Петербурга на Кавказ и остановившиеся за невозможностью ехать по причине увеличившейся метели, так что в следующую ночь в той же комнате прибавилось еще три ночлежника. В этом обществе мы встретили Новый, 1841 г. 1-го же января мы праздновали именины жены и потому угостили всех вином и разными съестными припасами.
710
Алексеевский Иван Осипович (ум. 1883) – генерал-майор (1871), инженер-генерал-лейтенант (1876), сверхштатный член инженерного комитета (1872), владел усадьбами Великуши и Ухтомское (Андреевка) Орловской губ. Окончил Институт корпуса инженеров путей сообщения, работал начальником одного из участков ж. д. Петербург – Москва.