Но не долго пришлось мне прожить в Ставрополе; вскоре приехал от военного министра фельдъегерь с предписанием мне немедля ехать в Керчь для получения наставлений генерала Раевского и с планом местности около Варениковой пристани, на котором собственноручно Государем поставлена была буква «А» в том месте, где предполагалось начать устройство переправы на правом берегу р. Кубани. Впоследствии, по поверке этого плана с местностью, оказалось, что он очень неверен и что точка, у которой была выставлена буква «А», вовсе не существует. {Между тем фельдегерь, везший этот план, конечно, загнал нескольких лошадей и переколотил многих ямщиков, воображая, что везет что-нибудь путное, а вернее, ничего не воображал.} Граббе, узнав, что я должен ехать в Керчь, дал мне предписание, в котором излагал свои предположения насчет переправы через р. Кубань у Варениковой пристани, и вместе с тем просил осмотреть поврежденный мост на р. Кубани при крепости Прочный Окоп{720}. Предписание было за подписью Трескина и за скрепою обер-квартирмейстера Генерального штаба подполковника Норденстама{721} (впоследствии генерала от инфантерии и члена финляндского сената). Оно было очень длинно и замечательно тем, что во многих его местах я назван был «Ваше Высокоблагородие» и видно было, что «Высоко» впоследствии выскоблено. Предписание было дано по отделению Генерального штаба, капитаны которого равнялись майорам армии и, следовательно, имели титул высокоблагородия, капитаны же инженеров путей сообщения тогда в чинах равнялись с армейцами и потому имели титул просто благородия. Полагаю, что это курьезное исправление сделал Норденстам, который показал <мне> неудовольствие при первой встрече со мной, вероятно, вследствие того, что мне, постороннему лицу, было дано поручение, исполнение которого прямо относилось к его обязанности.
Лермонтов и Пушкин пришли меня проводить; первый уверял, что по казачьим землям можно ездить только штаб-офицерам или с крестом на шее, иначе подвергнешься неприятностям со стороны казаков, и потому убеждал меня мой петличный Анненский крест надеть на шею. Конечно, я его не послушался.
На ночь я приехал в Прочный Окоп, где не застал командующего вой сками правого фланга Кавказской линии генерал-лейтенанта Засса{722}, ушедшего в какую-то экспедицию против горцев. Известно, что он часто отправлялся в эти экспедиции, и даже против мирных горцев, под видом наказания за причиняемые ими будто бы беспорядки, а на самом деле для того, чтобы забрать у них баранту (рогатый скот и овец) и продать ее в свою пользу[76]. Вообще, отдавая справедливость храбрости Засса, рассказывали, что он делал разные злоупотребления и неистовства.
На другой день я осмотрел поврежденный мост и, указав легчайшие способы его исправления и на удобнейшее место к постройке нового моста, впоследствии представил эти предположения генерал-адъютанту Граббе. Несмотря на то что Засс был в экспедиции, у него в доме было довольно лиц за обедом, к которому был приглашен и я; за этим обедом я в первый раз видел знатных горцев, приехавших по своим надобностям в Прочный Окоп. Они, несмотря на запрещение Магомета, преспокойно перед обедом выпили по рюмке водки, стоя к нам, неумышленно или с намерением, спиной.
Из Прочного Окопа дали мне семерых конвойных казаков Кубанского войска по билету, выданному мне в Ставрополе. Они должны были сопровождать меня до первого казачьего поста; эти посты были расположены на почтовой дороге, кажется, в расстоянии 7 верст один от другого; они состояли из шалаша, в котором жили казаки и стояли их лошади, с высокою вышкою над шалашом, с которой казаки наблюдали, не подходят ли где горцы из-за Кубани, и из высокого столба перед шалашом, обтянутого смоляной пенькою с тем, чтобы при виде подходящих горцев можно было его легко зажечь и тем сделать так называемую тревогу в ближайших селениях. Не успел я выехать из Прочного Окопа, как увидал, что шестеро из моих конвойных вернулись, а седьмой поскакал вперед, чтобы передать врученный ему мой билет на взимание конвойных на первом посту, и вскоре скрылся из виду. При подъезде моем к этому посту он возвращался, а новый конвойный с билетом ускакал вперед, чтобы на втором посту отдать вышеупомянутый билет. Таким образом конвоировали меня по земле кубанских казаков. Когда же я переехал в область черноморских казаков, то конвой из семи казаков сопровождал меня исправно; <а так как> днем не было опасности ехать в этих местах по почтовой дороге, то я <сам> отпускал конвойных, кроме того, у которого находился вышеупомянутый билет.
720
Крепость Прочный Окоп (у современного хутора Фортштадт) была сооружена в конце 1780-х в составе Азово-Моздокской укрепленной линии.
721
Норденстам Иван (Иоганн Мориц) Иванович (1802–1882) – генерал от инфантерии (1870), ставропольский (1844) и нюландский (1847) губернатор, вице-председатель финляндского сената.
722
Засс Григорий Христофорович фон, барон (1797–1883) – в 1813 поступил на службу юнкером в Гродненский гусарский полк, с которым участвовал в Заграничном походе русской армии 1813–1815 гг. Участвовал в сражениях под Дрезденом, Кульмом и Лейпцигом, был награжден знаками отличия Военного ордена, произведен в корнеты и зачислен в Псковский кирасирский полк. В 1820 был переведен в Нижегородский драгунский полк, располагавшийся в Кахетии. Участвовал в Русско-турецкой войне 1828–1829 гг., был награжден орденом Св. Владимира 4-й ст. с бантом и чином подполковника. В 1830 назначен командиром Моздокского казачьего полка и принял активное участие в Кавказской войне. В 1831–1832 с вверенным ему полком совершил две экспедиции в Чечню и Дагестан, за что был произведен в полковники. В 1834–1835 продолжал совершать регулярные набеги на аулы абадзехов, бесленеевцев, баракаевцев, шапсугов и кабардинцев, проявлял при этом блестящее владение всеми специфическими приемами маневренной кавказской войны: засады, стремительные нападения, ложные отступления и т. д. В 1835 был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и назначен командиром всей Кубанской линии, в 1840 – на пост начальника правого фланга Кавказской линии. К 1843 им были основаны станицы Урупская, Вознесенская, Чемлыкская и Лабинская, между станицами располагались укрепленные посты. На месте одного из таких укреплений со временем вырос город Армавир. В 1842 фон Засс был произведен в генерал-лейтенанты и в том же году по болезни оставил службу на Кавказе, a в 1848 вышел в отставку, но в 1849 И. Ф. Паскевич убедил Г. Х. фон Засса принять участие в военных действиях против венгерских повстанцев. Фон Засс был назначен начальником авангарда III пехотного корпуса, участвовал в сражениях под Вайценом и Дебреценом. После войны он повторно вышел в отставку, однако с 1864 вновь призван на службу Александром II, состоял по Кавказской армии с зачислением в запас, в 1877 произведен в генералы от кавалерии. Современная оценка деятельности фон Засса на Кавказе далеко не однозначна.