Прочитав это письмо и выслушав соответственные словесные объяснения Перфильева, сестра моя сказала ему:
– До сих пор считали меня воровкой, но теперь сверх того и дурою; неужели граф Бенкендорф полагает, что я поверю этим изворотам; когда хотят кого-либо защитить, то, конечно, не наносят ему всевозможных оскорблений.
М. Ф. Орлов в то же время получил ответ на свое письмо, в котором Дубельт, излагая то же, что в письме Бенкендорф к сестре, присовокупляет, что последним действием защиты сестры моей мнимыми покровителями вдов был произведенный у нее обыск, который ясно доказал, равно как и произведенные следствия, всю гнусность клеветы, {возведенной на сестру мою}. Конечно, М. Ф. Орлов понял этот изворот Дубельта так же, как поняла его сестра моя.
Оба следствия, московское и орловское, были представлены в III отделение Собственной канцелярии Государя, и потому надо было следить за их ходом в Петербурге, куда и отправились в начале 1842 г. сначала мать моя, остановившаяся у Ю. С. [Юлии Самойловны] Колесовой, а вслед за нею сестра моя, я с женой и теткою П. А. Замятниной; мы остановились в нижнем этаже гостиницы Серапина{785} на Обуховском проспекте.
Нам известно было, что петербургское общество смотрит на дело сестры не в ее пользу. В доме П. Д. Норова была постоянно значительная карточная игра, а потому все картежники были на стороне противников сестры; жена Норова и сестра ее Вадковская любезничали с некоторыми из влиятельных лиц и держали их на своей стороне; пред другими с этой целью они пресмыкались; брат их Семен, столь неистово действовавший с крепостными людьми, прикидывался в обществе чрезвычайно скромным человеком; жандармы под рукою распускали невыгодные слухи о действиях моей сестры по кончине ее мужа.
Мать моя, несколько знакомая с графинею Анной Алексеевной Орловою-Чесменскою{786}, по приезде в Петербург получила от нее и от некоторых других знакомых подтверждение, что общество в Петербурге сильно настроено в пользу противников сестры, о чем мать и сообщала нам в своих письмах.
По приезде нашем в Петербург, имея в нем мало знакомых, нам оставалось только следить за тем, что предпримет далее по этому делу III отделение Собственной канцелярии Государя, и если оно даст делу неправильный ход, то сестра намерена была просить Государя лично или через комиссию прошений; сведение же о том, что предпримет III отделение, нам не от кого было получить иначе, как прямо от управляющего отделением Дубельта. С этой целью я часто ездил к нему в отделение, но он меня не принимал; в то же время он подсылал к матери моей убеждать ее, чтобы она уговорила сестру мою окончить начатое дело миром, на что мать моя не изъявляла согласия. Наконец, через графиню А. А. Орлову, дело это доведено было до сведения графа Алексея Федоровича Орлова{787}, который, {хотя известен был тем, что} не вмешивался в дела, до него прямо не относящиеся, принял участие в деле сестры и говорил о нем Бенкендорфу и Дубельту. Сестра и я были также у статс-секретаря для принятия прошений, подаваемых на Высочайшее имя, князя Александра Федоровича Голицына{788}, и он обещался, когда просьба сестры поступит в комиссию прошений, принять в ней живое участие.
После неоднократных бесполезных моих посещений Дубельта в III отделении я приехал к нему туда же в начале марта и, приказав доложить о себе, получил обычный ответ, что генерал занят и принять меня не может. По выходе из канцелярии, когда я садился на дрожки, подбежал ко мне какой-то чиновник и сказал, что генерал просит меня воротиться, если я имею время. Я отвечал, что я только за этим приехал в Петербург и шесть недель не могу добиться свидания с Дубельтом. Вот приблизительно мой с ним довольно долго продолжавшийся разговор. Дубельт, при входе моем в его кабинет, сказал мне:
– Вы, капитан, сами служите, и потому должны знать, что всякая канцелярская тайна должна сохраняться, а тем более тайна этой канцелярии; между тем вы приезжаете разузнавать ее; это очень нехорошо.
785
Дом Федора Дмитриевича Серапина (1787–1862) находился у Обухова моста (д. № 7 по Царскосельскому проспекту, после 1855 – д. № 10). 27 номеров для приезжающих (из 40 меблированных комнат) в доме Ф. Д. Серапин отвел под гостиницу, и с 1827 от этого дома отходили дилижансы по Царско сельскому проспекту в Новгород. Это была одна из лучших гостиниц в городе.
786
Орлова-Чесменская Анна Алексеевна, графиня (1785–1848) – единственная дочь генерал-аншефа графа А. Г. Орлова-Чесменского (1735–1807) (фаворит Екатерины II), камер-фрейлина, духовная дочь архимандрита Фотия (Спасского).
787
Орлов Алексей Федорович, кн. (1786–1861) – дипломат, генерал от кавалерии (1833), председатель Гос. Совета и Комитета министров (1856), участвовал в войне против Наполеона и в подавлении восстания декабристов на Сенатской площади 14 дек. 1825, шеф жандармов и главный начальник III отделения (1844–1856).
788
Голицын Александр Федорович, кн. (1796–1864) – тайный советник (1845), член Гос. Совета (1853), статс-секретарь у принятия прошений на высочайшее имя приносимых (1839). Родители: Федор Николаевич (1751–1827) и кнг. Варвара Ивановна Волконская (Шипова). Жена: фрейлина высочайшего двора графиня Надежда Ивановна Кутайсова (1796–1868); дети: Евгений, Александра (в браке Толстая).