В 1842 г. должны были производиться торги по винным откупам на четырехлетие 1843–1847 гг. Савва Васильевич Абаза был уверен, что если он получит откупа, то разбогатеет подобно старшему своему брату Аггею Васильевичу, не принимая в соображение, что он далеко не имел ума последнего. Для того чтобы явиться на торги по винным откупам, надо было запастись залогами. Правительство для облегчения откупщикам представления залогов объявило, что на торгах 1842 г. minimum цены, по которой оно будет принимать в залог ненаселенные земли, равняется той цене, в которую они назначены по Своду законов для взимания пошлин при их продаже, а не половине этой цены, как было при прежних торгах. С. В. Абаза, имея в виду, что тесть мой и жена имеют {вместе до} 54 000 дес. земли, {из которых, оставляя 6-ю десятинную на душу пропорцию земли в залогах сохранной казны, при каковой пропорции выдавались из оной надбавочные к залогу деньги, всего с коренным залогом по 80 руб. сер. на душу, остается 32 400 дес. земли, из коих принадлежащих тестю 22 900 и жене 9500 дес.}, полагал возможным получить свидетельства Нижегородской гражданской палаты на эти земли. Цена десятины земли для взимания пошлин при продаже земель в Нижегородской губернии положена по 9 руб., а потому, {получив означенные свидетельства и доверенности тестя и жены на представление их земель залогами к торгам на винные откупа}, Абаза будет иметь залогов на 291 600 руб. Видя затруднительные обстоятельства тестя и мои, он предложил нам выдать ему {означенные} свидетельства и доверенности с тем, что он ежегодно будет уплачивать нам по 6 процентов с оценочной за землю суммы, что составило бы ежегодной уплаты тестю более 12 000 руб., а жене моей более 5100 руб. сер. Это было гораздо более оброка, который мы получали с имения {по исключению из него уплаты в сохранную казну}.
Предложение Абазы очень понравилось моему тестю, но мне не нравилось. Наши имения были заложены в сохранной казне со всею принадлежащею к ним землею; принимались же залогом при торгах на винные откупа по вышеупомянутым ценам только земли, не принадлежащие к населенным имениям и, конечно, свободные от всякого залога, и гражданские палаты могли выдавать свидетельства только на такие земли. Тесть мой, потеряв надежду получать положенный с его имения оброк, взял вместе со мной управляющего в наши имения купца Пономареван, человека очень умного, но большого плута. Он в первый же год своего управления собрал весь оброк безнедоимочно и обещался тестю и С. В. Абазе добыть из Нижегородской гражданской палаты свидетельство на {показанные выше} 22 900 дес. земли. По отъезде моем на Кавказ жену мою также уговорили выдать Пономареву доверенность на получение свидетельства из Нижегородской гражданской палаты на {вышеупомянутые} 9500 дес. земли. {На ее об этом извещение} я ей с Кавказа отвечал, что особой важности в этом деле не вижу в виду того, что Пономарев никогда не получит свидетельства, так как означенные 9500 дес. принадлежат к населенному имению, уже заложенному в сохранной казне. Но я ошибался; Пономарев получил свидетельства на земли тестя и жены как будто не принадлежащие к населенному имению и от всякого залога свободные, и они были переданы С. В. Абазе для представления залогом по винным откупам.
Последний действительно взял несколько откупов, но уже в 1843 г. сделался несостоятельным, заплатив проценты 5100 руб. жене моей только за один год. Его несостоятельность причинила мне, {как изложено будет ниже}, множество хлопот, беспокойств и расходов, и {назначенная по несостоятельности С. В. Абазы} продажа означенных 9500 дес. земли, несмотря на мое желание подвинуть это дело к наивозможно скорейшему окончанию, еще по сие время (1873 г.) не состоялась. {Нельзя не подивиться, что казна, вследствие разных переписок, не может в продолжении 30 лет вступить во владение своею собственностью, тогда как в этом ей никто не мешает.