Управляя работами по устройству дороги на левом берегу Кубани, был в экспедиции против горцев со времени перехода 25 июля действовавшего под начальством свиты Его Величества контр-адмирала Серебрякова отряда, из Гостачаевского укрепления, по вооружении его, к Варениковой пристани в земле натухайцев на р. Кубани, по 5 сентября, и в это время находился 30 июля при заложении укрепления на Варениковой пристани. Экспедицию эту г. военным министром разрешено внести в послужной барона Дельвига список.
Невольно бросается в глаза разница в описании моих занятий при работах на правом и левом берегах р. Кубани. Насколько в первом видно желание высоко оценить мои труды, настолько видно во втором полное равнодушие. Между тем первое описание сделано было, как видно из самого текста, Завадовским, а второе должно было исходить от Анрепа или от его штаба, т. е. от Филипсона. Я трудился на левом берегу не менее, чем на правом; сверх того, делал из лагеря на левом берегу ползки по неприятельской земле и отыскал камень, необходимый для построек в укреплении, о чем даже вовсе не упомянуто. Отношения же мои к Анрепу были более близкие, чем к Завадовскому, а к Филипсону они были даже дружеские. Чему же приписать {вышеупомянутую} разницу в описаниях моих занятий? Вероятно, тому, что начальник отряда Серебряков не подумал о составлении описания моих занятий, полагая, что они вполне известны штабу Черноморской береговой линии, на обязанности которого и лежит его составление. Означенный же штаб не принял на себя инициативы, по обычаю всех штабов и департаментов возбуждать дела только вследствие бумаг, полученных от высших или низших инстанций; с другой стороны, Завадовский, как человек хитрый и ловкий, составлением описания моим занятиям, хотел, может быть, сделать прият ное не только мне, но и военному министру и его приближенным, видев в Анапе благоволение ко мне Чернышева и хорошее расположение Вревского и Суковкина.
По дороге, не доезжая до Москвы, я прочитал в приказе по ведомству путей сообщения от 29 августа о себе следующее:
За отличное исполнение поручения по устройству постоянной переправы через р. Кубань у Варениковой пристани Всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Владимира 4 ст.
Эта награда была дана по представлению военного министра, который уехал с Кавказа до приступа к работам на левом берегу р. Кубани, а следовательно, и награда получена мной за труды по работам, произведенным на правом берегу. При отъезде моем с Кавказа в Керчи не могли знать об этой награде и должны были бы представить к чему-либо в виду того, что многие офицеры, ничего не делавшие во время этой экспедиции и не подвергавшиеся большей, чем я, опасности, получили награды, и между прочим ордена с бантами, которые тогда по статуту убавляли срок получения ордена Св. Георгия 4 степ. за 25 лет, и именно орден Св. Владимира с бантом убавлял на 3, а Св. Анны 3 ст. на 2 года. Впрочем, мне говорили, что я будто бы был по окончании работ на левом берегу р. Кубани представлен в майоры, но что Клейнмихель не согласился на ходатайство Чернышева в виду недавно полученной мной награды, а на самом деле потому, что в то же время Чернышев отказал в ходатайстве его о награде посланного, во время управления Клейнмихеля Военным министерством, с особым поручением чиновника Вонлярлярского (Евгения Петровича{806}), впоследствии тайного советника и почетного опекуна.
Читателю может показаться странным, что я обращаю такое постоянное внимание на полученные мной награды, но они были ступенями, которые необходимо было перейти для получения такой должности, которая давала бы содержание, достаточное для безбедного существования. Надо вспомнить, что тогда не существовало никаких частных предприятий, занятиями при которых можно было бы достигнуть безбедного существования при старости. Единственным честным путем к достижению такого существования была государственная служба, и потому чем скорее переходились ступени, учрежденные на этой службе, тем ближе была упомянутая цель. Не имея сам никакого состояния, не получая никакого дохода с значительного имения моей жены и видя, что и помещики, сами жившие в своих имениях по соседству с имением жены моей, так же, как и я, не получают доходов, я надеялся хотя бы и с временными денежными пожертвованиями службою достигнуть безбедного существования, и понятно, что досадовал каждый раз, когда, сделав довольно значительные расходы для исполнения поручений по службе, вовсе не подвигался или мало подвигался к предположенной мной цели.
806
Вонлярлярский (von Laar) Евгений Петрович, граф (1813–1881) – происходил из старинного германского дворянского рода. После службы в Воен. министерстве и ведомстве путей сообщения под началом Клейнмихеля перешел в учреждения императрицы Марии, затем назначен товарищем управляющего IV отделением Собственной е. и. в. канцелярии и почетным опекуном. Владелец усадьбы Новолисино, предводитель дворянства Царско сельского уезда.