Аккуратность и точность во всех действиях, даже самых ничтожных, в семействе Зуевых были необыкновенные. Но более, чем во всех других, они были развиты в С. X. Зуеве.
В доме его было все чисто и прибрано к месту; ничто не менялось; выходил он из своего кабинета и в него возвращался в определенные часы; одет был постоянно в военном сюртуке с Владимирским крестом и Анненским с алмазами на шее. Платье это, – сюртук и брюки, – он сшил в 1814 г. в Париже и сохранил его до своей смерти без пятен, хотя он прожил после того около четверти века. Для сохранения своего платья он, садясь в кресла, стряхивал с него пыль платком и обдувал его со всех сторон, фалды сюртука подбирал на колена, никогда не прикасался спиной к спинке мебели и рукавами к ручкам мебели или к столу. Все это было в нем так натурально, что не обращало ничьего особенного внимания и поражало только меня, резвого, неаккуратного мальчика, отличавшегося всегда скорым истиранием и пачканием моего платья. С. X. Зуев не выдержал, однако, своего характера при воспитании детей, которых он и жена его Варвара Ивановна баловали без толку, и из них ничего путного не вышло. Сын Леонид пьянствовал, оставил рано службу и женился на дворовой девушке; он уже умер. Дочь Марья была недурна собою, вышла за своего родственника Веселицкого{136}, бывшего впоследствии начальником военной дивизии, имела сына[11] и вскоре разошлась с мужем.
В. И. Зуева имела некоторое состояние, но оно весьма уменьшилось, несмотря на скупость ее мужа. Имение это они расстроили следующим образом: Император Павел пожаловал отцу С. X. Зуева землю на одном из островов Чудского озера, с населенными на ней крестьянами. Крестьяне платили самый незначительный оброк, которым довольствовались его сыновья и вдова с дочерьми. Между тем на означенной земле поселились вольные люди в виду выгод, которые можно было получить от обильной рыбной ловли. Сыновья Зуева, состоя на службе, были рассеяны по всей России, а вдова и дочери не понимали значения этой ловли и невыгод от новых поселенцев. Последние же подали в 1817 г. просьбу Императору Александру об образовании из их поселения посада, что и было утверждено без справок о том, что они поселились на чужой земле. По утверждении же посада новые поселенцы, считая себя хозяевами, начали стеснять крестьян, принадлежащих Зуевым, так что последние не могли платить незначительного на них наложенного оброка. Тогда только Зуевы начали доказывать свои права и требовать от казны вознаграждения за убытки. С. X. Зуев, один из всех братьев, имел состояние и потому принял на себя хлопоты, послужившие к его разорению и не приведшие ни к какому результату.
В 1830 г., когда я прапорщиком слушал курс в Институте инженеров путей сообщения, он приезжал для упомянутого дела со своей женой в Петербург, где остановился в небольшой комнате и за обед для себя и жены платил в месяц 25 руб. асс.; тем не менее ведение этого дела послужило к разорению С. X. Зуева. После смерти его ведение дела принял на себя его родной племянник Петр Павлович Зуев{137}, генерал-майор инженеров путей сообщения и бывший долго начальником Николаевской железной дороги, но дело до сего времени не окончено. Оно доходило до Сената и до Государственного Совета; говорят, что будто бы непомерные требования П. П. Зуева, при исчислении вознаграждения за убытки, причиной тому, что дело перешло снова на обсуждение низших инстанций {и до сего времени не кончено}.
В одно из наших посещений А. О. Зуевой, осенью 1825 г., дочери ее писали письма в Петербург к своему родному племяннику Александру Павловичу Зуеву, бывшему тогда капитаном корпуса инженеров путей сообщения. В то время почта ходила из Москвы в Петербург только три раза в неделю, и так как следующий день был не почтовый, то мать моя спросила писавших письма, зачем они торопятся. Они объяснили, что письма посылаются не по почте, а через полковника Варенцова{138}, приехавшего в Москву с главноуправляющим путями сообщения, герцогом Александром Виртембергским{139}, который выезжал в Петербург на другой день. Мать моя упрекала их, что они ей прежде не сказали о приезде герцога в Москву, так как она располагала меня отдать в инженеры путей сообщения, но они ей объяснили, что ничего от нее об этом не слыхали. Мать немедля решилась лично подать герцогу прошение об определении меня в Институт корпуса инженеров путей сообщения и, узнав, что он остановился в доме Дмитрия Дмитриевича Шепелева{140}, на Вшивой горке[12] {141}, сейчас поехала к своей приятельнице Анне Ивановне Шепелевойн, племяннице владельца дома, {в котором стоял герцог}. А. И. Шепелева жила в доме сестры своей Марьи Ивановны Сухово-Кобылиной{142}, в приходе Харитония в Огородниках{143}; третья их сестра Софья Ивановна была за дальним родственником моей матери, бывшим тогда в отставке генерал-майором Николаем Ивановичем Жуковым{144}. Мать моя с А. И. Шепелевой условились, что последняя пришлет свою карету за моей матерью, которая, взяв меня из заведения, поедет к ней, а потом с нею вместе к герцогу, где и постараются представиться через Варенцова, к которому было письмо от Зуевых. Крайне дальние расстояния от Харитония в Огородниках до Остоженки, с заездом на обратном пути за мной на Солянку, были причиной тому, что мы опоздали и встретили герцога на Яузском бульваре, скачущего в дорожной коляске, запряженной шестью лошадьми. С ним рядом сидел Варенцов. Мы повернули за ними в погоню, и, когда с ними поравнялись, мать моя хотела остановить нашу карету, но А. И. Шепелева приказала скакать далее, чтобы иметь время для выхода моей матери и моего из кареты. Проскакав еще несколько, мать моя вышла из кареты, и вскоре с нами поравнялась коляска герцога, который, видя выходящую даму, приказал остановиться. Герцог принял бумагу, поданную матерью, и, когда Варенцов передал ему по-французски словесную просьбу матери, он попросил ее сесть обратно в карету, а мне приказал сесть в его коляску, напротив его. Когда я влез и сел, он спросил меня, говорю ли я по-французски и по-немецки, и продолжал меня расспрашивать то на том, то на другом языке о том, чего желает мать моя, сколько мне лет и как далеки мои познания в математике. Моими ответами и произношением на обоих языках он остался доволен; находил, что я по моим летам не могу еще вступить в Институт инженеров путей сообщения, куда, по существовавшему тогда положению, не принимали моложе 16 лет, удивлялся, что я так много уже знаю из математики, и поручил мне сказать моей матери, что он прикажет инженер-полковнику Янишу{145}, бывшему тогда управляющим III (Московским) округом путей сообщения{146}, меня проэкзаменовать. Затем герцог со мной простился; я, видимо, произвел хорошее впечатление.
136
Во втором томе автор снова упоминает полковника Веселицкого, который во время венгерского похода 1849 г. служил начальником штаба 4-го пехотного корпуса. Жена: Марья Сергеевна Зуева (дальняя родственница автора). Дополнительных сведений установить не удалось.
137
Зуев Петр Павлович (1816–1895) – дальний родственник автора; племянник Сергея Харитоновича Зуева; генерал-майор (1866), инженер путей сообщения, строитель, один из организаторов строительства, а затем начальник (1864–1868) Николаевской ж. д. (1865).
138
Варенцов Петр Алексеевич (1793–1848) – адъютант А. А. Бетанкура, сын разбогатевшего фабриканта, выпускник Института корпуса инженеров путей сообщения, участник Отечественной войны 1812 г.; инженер-генерал-майор (1829), знакомый А. А. Бестужева, первый начальник штаба корпуса инженеров путей сообщения с момента его основания (1829–1833), член Совета Главного управления путей сообщения и публичных зданий (1831–1833).
139
Александр Фридрих Карл герцог Вюртембергский (также Виртембергский) (Alexander Friedrich Karl von Württemberg) (1771–1833) – родной брат императрицы Марии Федоровны, дядя Александра I и Николая I. В 1800 по рекомендации А. В. Суворова приглашен на службу в Россию в чине ген. – лейтенанта и назначен шефом Кирасирского своего имени полка (с 1801 Рижский драгунский полк). Автор кн. «Независимые замечания на кампанию прус. армии 1806 г.». Белорусский воен. губернатор (с 1811; затем с 1814). Участник Отечественной войны 1812 г. (Бородинское сражение). Возглавлял Главное управление путей сообщения (с 1822), основал Училище гражд. инженеров в С.-Петербурге (1832), руководил строительством Августовского и Кирилловского каналов (создано постоянное сообщение внутр. водами между С.-Петербургом и Архангельском), реконструкцией Вышневолоцкой, Тихвинской, Мариинской, Огинской и Березинской водными системами, а также работами по сооружению новых шоссе и мостов.
140
Шепелев Дмитрий Дмитриевич (1771–1841) – генерал-лейтенант, участник воен. действий в Польше (1792), на Кавказе (1796) во время швейцарского похода (1800); принимал участие в сражениии под Аустерлицем и Бородинском сражении, его имя занесено на мемориальную доску в Галерее воинской славы в Храме Христа Спасителя в Москве (доска № 26). Жена: Дарья Ивановна Баташева (наследница знаменитых купцов и миллионщиков Баташевых). Дети: Иван (отставной гвардии поручик), Елизавета (замужем за гвардии штабс-капитаном графом Иваном Павловичем Кутайсовым, внуком любимца императора Павла I), Анна (1813–1861), замужем за князем Львом Григорьевичем Голицыным (1804–1871).
141
Дом Ивана Баташева в Москве на Швивой горке (дом Шепелева), ул. Яузская, д. 9–11. «Размах блестяще разработанной композиции, богатство и одновременно уникальная самобытность отделки, тончайшая прорисовка деталей дают все основания причислить дворец к числу лучших в Москве. Необычайно красива ажурная ограда… Венчают пилоны два чугунных льва… Огромные черные звери, с приплюснутыми головами и мирно сложенными передними лапами, в сущности, мало похожи на львов. Они напоминают скорее тех фантастических животных, которыми украшались резные деревянные наличники и ворота где-нибудь в Поволжье. Все эти знаменитые львы, „китаврасы“ и „фараонки“ – порождение фантазии народных художников, никогда не видевших живого льва и представлявших его по рассказам и лубочным картинкам», читаем в кн.:
142
Сухово-Кобылина (урожд. Шепелева) Мария Ивановна (1789–1862) – из дворян Калужской губ. Отец Иван Дмитриевич Шепелев, бригадир и предводитель дворянства Перемышельского уезда Калужской губ., был женат на Елизавете Петровне, урожденной Кречетниковой, дочери боевого генерала, губернатора Астрахани времен Екатерины Великой. Мария Ивановна Сухово-Кобылина – мать весьма одаренных детей: драматурга и переводчика Александра Васильевича Сухово-Кобылина, писательницы, хозяйки литературного салона Елизаветы Васильевны Салиас-де-Турнемир (Евгении Тур), художницы Софьи Васильевны. Муж – Василий Александрович Сухово-Кобылин (1782–1873), участник Отечественной войны 1812 г., предводитель дворянства Подольского уезда Моск. губ.
143
Моск. церковь Харитония в Огородниках – утраченный православный храм, находившийся в Москве в Большом Харитоньевском пер. (оба переулка, Большой и Малый, названы в честь храма). Была известна в Москве с сер. XVII в. Церковь была приходской для семьи Пушкиных: с 1801 по 1807 семья будущего поэта жила на Большой Хомутовке (Большой Харитоньевский пер.), входившей в бывшую Огородную слободу. Упоминается в «Евгении Онегине»: «У Харитонья в переулке…» Известна также тем, что в 1826 в ней венчался Е. А. Баратынский. В 1830-х была реконструирована на средства Василия Сухово-Кобылина. Снесена в 1930-е.
144
Жуков Николай Иванович (1783–1847) – генерал-майор, тайный советник, генерал-губернатор Костромы (1838–1846). В 1812–1813 штабс-капитан л. – гв. Измайловского полка. За участие в Бородинском сражении удостоен ордена Св. Георгия 4-го кл. (вручал лично М. И. Кутузов).
145
Яниш Николай Иванович (Jaenisch) (1782–1854) – начал службу в 1801 учеником чертежника Департамента водяных коммуникаций. В 1806 командирован в Англию по гидротехническим работам, за умелое описание англ. доков Ост-Индской компании и труды, содержащие полезные для России сведения об Англии, пожалован бриллиантовым перстнем и знаком ордена Св. Владимира 4-й ст. За отличие в 1810 переведен в корпус воен. инженеров майором путей сообщения и занял пост управляющего III (Моск.) округом путей сообщения. По воспоминаниям, кроме инженерного дела, хорошо знал математику и гидростатику, владел англ. и франц. языками.
146
Число и состав округов сообщения неоднократно менялись за период времени, охваченный воспоминаниями А. И. Дельвига. После окончания войны 1812 г. его отец был определен герцогом Ольденбургским, директором учрежденного в 1809 Главного управления Департамента водяных коммуникаций, смотрителем 1-го класса по водяной коммуникации. Об этом автор воспоминаний пишет в самом их начале, а закончил он свой труд в 1878-м описанием событий 1876-го. В год учреждения ведомства пути сообщения были разделены на 10 округов, с 1826 число округов уменьшено до 5, с 1843 их было 12, с 1846 – 13 (обо всем этом Дельвиг пишет в V главе), а начиная с 1862 несколько изменился состав тех же 13 округов. Андрей Иванович вспоминает о разных периодах существования ведомства путей сообщения и, соответственно, указывает действительные для этих периодов номера и названия округов.