Вскоре появилась вражда между инженерами: с одной стороны, начальниками из французов и, с другой, подчиненными из русских, и последние начали оставлять общество, несмотря на получаемое ими большое содержание. Из русских инженеров, поступивших в общество, первый вышел инженер-капитан Тесминн (впоследствии управлявший С.-Петербурго-Варшавской железной дорогой) по следующей причине. Тесмин был назначен в распоряжение молодого французского инженера, которому было поручено производство изысканий железной дороги по направлению от Москвы до Феодосии. Этот француз, отправляя Тесмина в Тулу, самым неделикатным образом поручал ему приготовить для него квартиру и разную домашнюю обстановку. Тесмин, вследствие этой неделикатности, с которой ему навязывали обязанности слуги, просил об отчислении его из общества.
{В следующей главе «Моих воспоминаний» я опишу некоторые из действий французских деятелей Главного общества, бывшие причиной необходимости отделаться от них, что не обошлось без значительных жертв для русского государственного казначейства.} Когда большая часть образованных русских поняли всю невыгоду для России от нелепых произвольных действий этих пришельцев, они обвиняли Чевкина за то, что он допустил дать концессию с большими льготами на такое значительное протяжение (4000 верст) железных дорог обществу, которого ни денежные, ни технические средства были неизвестны, а не разделил этого протяжения между несколькими обществами, которых тогда не трудно было найти и которые, конечно, состязались бы между собой в лучшем и правильнейшем устройстве дорог. {Весьма любопытно было бы знать тайные пружины, подготовившие учреждение Главного общества; предпочтение, данное французам перед другими обществами, было основано, может быть, на политических расчетах, а может быть, тут не обошлось и без подкупов; мне все это неизвестно.} Знаю, что Чевкин сильно настаивал на том, чтобы выдать концессию на означенное протяжение железных дорог не одному, а нескольким обществам; что в случае несогласия его на передачу всего означенного протяжения дорог одному обществу он мог лишиться занимаемого им места {и что по некоторым слухам, даже Императрица покровительствовала учреждению одного общества, и именно французского}.
Я упоминал выше, что в феврале 1857 г. я был в Петербурге. Целью моего приезда было указание, – новому директору завода герцога Лейхтенбергского, полковнику корпуса горных инженеров, Владимиру Карловичу Рашету{596} (впоследствии тайный советник и директор Горного департамента), поступившему на место умершего генерал-майора [Ивана Александровича] Фуллона, – несообразностей в изготовляемых этим заводом водоподъемных паровых машинах для Московских водопроводов и представление разным лицам, в том числе Чевкину, а через него и Государю, напечатанного мною «Руководства по устройству водопроводов». {Все, относящееся до составления и напечатания этого «Руководства», я изложил в начале этой главы «Моих воспоминаний»; здесь скажу только, что} представленный Государю экземпляр был напечатан на одинаковой со всеми прочими бумаге по следующей причине. Я просил в типографии Готье, где печаталась эта книга, напечатать 10 экземпляров на самой лучшей бумаге и не наблюдал за выбором, сделанным типографией, которая их напечатала на такой толстой бумаге, что экземпляр «Руководства» своим объемом походил на крупно напечатанную Библию. Это заставило меня оставить все 10 экземпляров у себя; но так как вскоре, как я уже упоминал выше, книга эта сделалась редкостью, то я и эти 10 экземпляров роздал разным лицам и последний из них отдал в библиотеку Русского технического общества.
В эту же бытность мою в Петербурге зимой 1857 года Чевкин предложил мне взять в помощники начальника Московских водопроводов инженер-полковника Андрея Васильевича Черкаева{597}, который в это время был начальником отделения в Департаменте искусственных дел. Чевкин очень выхвалял Черкаева, с которым решался расстаться только по причине болезни последнего, сильно развившейся на занимаемой им должности. Чевкин же надеялся, что воздух Москвы и движение для осмотра водопроводных работ улучшат его здоровье. Черкаев был, конечно, человек образованный и честный, но по своему нерешительному характеру и болезненному состоянию ни на что не мог быть употреблен. Он пробыл полтора года моим помощником, но помощи мне ни в чем не оказал. Его нельзя было посылать осматривать работы, потому что болезнь ему не дозволяла ходить пешком, а езда на извозчиках была для него невозможна по крайней его бедности при довольно многочисленном семействе.
596
Рашет Владимир Карлович (1813–1880) – горный инженер, окончил Горный кадетский корпус (1833), помощник управляющего Александровской мануфактуры и управитель Лейхтенбергского завода в Петербурге (1848–1855). Металлург-изобретатель, строитель знаменитых чугуноплавильных печей, директор Совета торговли и мануфактуры Российской империи (1876).
597
Черкасов (Черкаев) Андрей Васильевич (ум. 1863) – инженер-полковник путей сообщения, начальник отделения в Департаменте искусственных дел Главного управления путей сообщения, потом помощник начальника Моск. водопроводов (автора) (1856–1858), инженер при правлении для устройства Новочеркасского водопровода, участвовал в заказе и приеме чугунных труб в Англии для устройства новочеркасского водоснабжения, где и умер (1863). Все сведения сообщены автором в разных томах «Моих воспоминаний».