По контракту, заключенному с Вейсбергом, он обязан был между прочим поставить в 1844 г. чернорабочих и к весне 1845 г. каменные материалы в том количестве, которое окажется весной 1844 г. необходимым для исправления шоссе, но он не был обязан поставлять плотников и лесные материалы, надобность в которых я не мог предвидеть.
Вейсберг по моему требованию выставил в начале мая большое количество чернорабочих, но с началом земляных работ распоряжения были еще хуже, чем при поставке камня. Рабочие не были снабжены достаточным количеством нужных инструментов и даже часто оставались целые дни без пищи; так как по всему протяжению исправляемого шоссе было всего три весьма маленьких деревушки, то хлеб и вообще все для рабочих должно было доставляться из Нижнего, но доставка эта производилась неправильно, что возбуждало между рабочими шум, называвшийся тогда «бунтом». Я требовал от Вейсберга постоянного наблюдения за своевременным доставлением пищи рабочим и за успешностью их работы, но ничего не помогало по причине частых его отлучек и неуменья справиться с этим делом. Он говорил, что готов был бы взять управляющего подрядом, но, никого не имея в виду, просил меня приискать такое лицо. Мой старый товарищ по институту инженер путей сообщения князь Петр Максутов{121}, женясь на девице Лан, друге моей жены, вышел в отставку и, не имея средств к жизни, пустился в какие-то подряды, которые доставляли ему мало выгоды. Полагая, что он, как бывший инженер, будет годен в управляющие подрядом, а также желая, чтобы друг жены моей жил в одном городе с последней, я указал на него Вейсбергу. Вследствие этого Максутов был приглашен в управляющие подрядом с содержанием по 300 pуб. сер. в месяц. Он вскоре приехал в Нижний один, желая ознакомиться со своими обязанностями, прежде чем перевозить из Москвы жену. Первое время он остановился у нас в доме, который мы занимали в Кунавине; он вставал очень поздно, обращал очень мало внимания на принятое им на себя дело и даже тяготился тем, что он, князь и инженер, состоит каким-то приказчиком у еврея. Впоследствии Максутов нанял особую квартиру в Кунавине, но, конечно, каждый день обедал у нас и у нас проводил вечера; делом же занимался так же мало, как и прежде. Рабочие люди по-прежнему не получали своевременно пищи; нанятые с воли не получали своевременно уплаты; массы рабочих каждое утро окружали квартиру Максутова и, не дождавшись его пробуждения, приходили ко мне с жалобами.
Пока Максутов был у меня гостем в доме, я находил неудобным замечать ему, {что он поздно встает}, но с переездом его на собственную квартиру я ему часто делал замечания на то, что он поздно встает и не усердно исполняет свои обязанности. Замечания эти, впрочем, мало на него действовали. Малый успех в работах, беспорядки всякого рода и ропот рабочих, не получавших одни пищи, а другие платы, продолжались, и я советовал Максутову отказаться от принятой им на себя обязанности; впрочем, и он часто говорил, что, несмотря на свою бедность, он не желает долее оставаться приказчиком Вейсберга и что им принятая обязанность была слишком тягостна; с этим я не мог согласиться, приписывая его бездействие пустому чванству и лени.
При снятии каменного слоя с полотна дороги для его возвышения оказалось, что первоначальные строители шоссе вместо булыжного щебня употребляли преимущественно известковый, который гораздо дешевле; что даже барьерные камни на значительном протяжении были не булыжные, а известковые и что вместо предположенного 6-дюймового слоя щебня они насыпали его гораздо менее. Я предположил полученный из старой каменной насыпи и из барьерного камня известковый щебень употребить на 4 дюйма нижнего слоя устраиваемого мною шоссе, рассчитывая, что не более трети щебеночного слоя могло изъездиться в продолжение двух месяцев, в которые шоссе было открыто для езды в 1843 г., но по измерении вынутого из шоссе щебня его оказалось вдвое менее мною предположенного, и я должен был требовать, в дополнение к вынутому из шоссе известковому щебню, поставки еще нового количества такого же щебня. Я пригласил посторонних лиц к освидетельствованию количества и качества вынутого из шоссе щебня, и этому освидетельствованию был составлен протокол, который {вместе с сметами на предположенные мною по шоссе работами} я представил Клейнмихелю. Конечно, не делает чести строителям шоссе, что они не подняли его выше уровня высоких весенних вод, но это могла быть ошибка; поставка же вместо булыжных известковой породы барьерных камней и щебня и еще в количестве гораздо меньшем, чем полагалось по смете, есть гнусное казнокрадство, и потому я не могу пройти молчанием {имена} первоначальных строителей: управляющим работами всего Нижегородского шоссе был инженер-полковник Жилинскийн, а директором и производителем работ по дистанции в районе Нижегородской губернии инженеры подполковник [Дмитрий Андреевич] Запольский{122} и капитан Ержембский{123}.
121
О Петре Николаевиче Максутове говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома. О его жене Розалии Ипполитовне (Зинаиде Розалии) Максутовой, урожд. Лан, см. гл. III, с. 236; гл. IV, с. 325, 326; примеч. 342 на с. 555 и примеч. 524 на с. 576–577 первого тома.
122
Запольский Дмитрий Андреевич – инженер путей сообщения, директор и производитель работ по дистанции в районе Нижегородской губернии, помощник начальника IV (Моск.) округа путей сообщения; владелец дома по Малой Покровской в Н. Новгороде (1841–1847), где проживал сам автор, после того как 21 июня 1844 г. он был назначен начальником строительных работ в Н. Новгороде.
123
Ержемский Георгий (Егор) Иванович – инженер путей сообщения, подполковник, начальник дистанций корпуса инженеров управления II отделения V округа путей сообщения (1848), депутат дворянства по Вязниковскому уезду Владимирской губ. (1857), строил ж. д. от Владимира до Мурома (1864), городской водопровод с водонапорной башней в Муроме. По его проекту проведен водопровод в Казани. В 1875 перешел на службу в г. Астрахань губерн. инженером.