Я не буду описывать здесь обедов, балов, танцевальных и других вечеров, дававшихся в Нижнем губернатором и разными старшими должностными лицами, на которых я бывал с братом. Я играл в карты и по обыкновению большею частью проигрывал; брат танцевал и своею красивою наружностью и ловкостью обращал на себя общее внимание. Впрочем, я познакомлю читателя с нижегородским обществом при описании проведенных мною в нем зим с 1845 по 1848 г.}
Время, в которое у нас гостили сестра [Александра Ивановна Волконская] и брат [Николай Иванович Дельвиг] в зиму 1844/45 г., было для меня весьма приятно. Жена моя еще более подружилась с сестрою и полюбила ее дочерей и моего брата. Старшая из дочерей сестры, Валентина, 8 лет, бывшая под особым наблюдением моей покойной матери, была самого кроткого нрава и очень со всеми приветлива; младшая же, Эмилия, 5 лет, хотя была очень добрая девочка, но порезвее и выказывала некоторую самостоятельность, которую в ребенке принимали за упрямство. {Вследствие этого моя жена прозвала Валентину «благоразумной девочкой», а своей крестнице и соименнице делала строгие замечания.} Относительно брата моего, меня страшила его беспечность и лень, которые были у него врожденные, но сильно развились вследствие рода его службы. В то время бóльшая часть офицеров Генерального штаба, причисленных к корпусным штабам, и даже дивизионные квартирмейстеры, ничего не делали; последние редко находились при своих дивизиях. Они заметны были в городах, в которых были расположены корпусные штабы, своим относительным высшим образованием, блестящим мундиром, а некоторые и своею ловкостью в обществе. Но этим ограничивались их преимущества; немногие из них продолжали свое образование серьезным чтением. Впоследствии брат мой много читал, но в описываемую мною эпоху он довольствовался тем, что блистал в обществе. Он до того обленился, что ему скучно было взяться за перо для подписи своей фамилии. В Нижнем он получал с Кавказа жалованье и другие деньги, выдававшиеся офицерам Генерального штаба во время экспедиций против горцев, которых он почему-то не успел получить на Кавказе. При присылке ему денег доставлялись из штаба совершенно готовые расписки в получении денег и рапорты, при которых они должны быть представлены. Оставалось на расписках и рапортах брату написать свою фамилию, но он и этим тяготился, так что означенные бумаги лежали по нескольку недель неподписанными на моем письменном столе, на котором я работал по нескольку часов ежедневно. {Невольно явилось сравнение между занятиями, которые требовались от инженеров путей сообщения и от офицеров центрального штаба, тогда как награды по службе сыпались последним, а первые редко их получали и вообще весьма медленно подвигались вперед по службе.}