По въезде {Клейнмихеля со мною, в моей коляске}, во Владимирскую губернию, шоссе в которой было в ведении V (Ярославского) округа путей сообщения, мы нашли у первого довольно большого моста ожидающих Клейнмихеля: исправляющего должность начальника этого округа полковника [Эрнеста Ивановича] Шуберского{146} и нескольких подчиненных ему инженеров. Этот мост необходимо было перестроить до открытия движения по исправляемому мною участку шоссе; а открытие предполагалось через несколько недель. Правление V округа представило о необходимости перестройки в Главное управление, но не получило ответа, а само распорядиться работами не имело права. На сделанный мне в Нижнем вопрос Клейнмихелем, все ли будет готово к назначенному мною сроку для открытия движения по шоссе, я отвечал, что все за исключением упомянутого моста, и объяснил причину, по которой не приступают к его перестройке. Клейнмихель немедля дал предписание, по которому поручил мне постройку означенного моста на тех же основаниях, на каких мне была поручена постройка шоссе в пределах Нижегородской губернии. Взяв подписку с купца Мичурина на поставку материалов для моста и на его устройство, я выдал ему на этот предмет наряд, и Мичурин уже подвез несколько леса к мосту. Шуберский, встретив Клейнмихеля, немедля сказал очень обиженным тоном, что мост не строился за неполучением разрешения, а что если бы он имел такое же полномочие, как я, то, конечно, устроил бы мост так же скоро и прочно, и что передачу мне постройки его почитает обидою себе. Шуберский особенно сердито смотрел в это время на меня, вероятно, полагая, что я навязался на эту постройку. Клейнмихель тут же словесно отменил свое предписание; подписка Мичурина была мною уничтожена; хорошо, что он, получив от меня наряд на поставку материалов, не начал иска против нового распоряжения.
В Нижнем, как и во всех городах, где были комитеты по их устройству, {о коих я упоминал в IV главе «Моих воспоминаний»}, были особые начальники работ. Эта должность, по назначении [Андрея Даниловича] Готмана начальником X (Киевского) округа путей сообщения, оставалась в Нижнем вакантной. В виду многих работ, предстоявших в Нижнем, губернатор Урусов упросил Клейнмихеля назначить меня на эту должность. Так как дела по имениям моих шурьев и свояченицы сосредоточивались в Нижегородской губернии, я не противился этому назначению, которое и было объявлено в приказе Клейнмихеля от 21 июня. В нем было сказано, что я назначен начальником работ по устройству Нижнего Новгорода, с оставлением заведующим участком Нижегородского шоссе в пределах Нижегородской губернии и при главноуправляющем путями сообщения и публичными зданиями. Таким образом, я, не имевший никакого начальства, кроме Клейнмихеля, делался по новой должности моей подчиненным Нижегородского военного губернатора.
{Во избежание повторений в «Моих воспоминаниях», я здесь не буду описывать всех моих занятий по новой моей должности; о каждом из них будет мною упомянуто в своем месте. Здесь же скажу только, что} дела в Нижегородской строительной комиссии, которой я по новой моей должности сделался членом, были в большом запущении, в особенности отчетность по работам, произведенным на несколько миллионов рублей во исполнение особых Высочайших повелений, {о которых я говорил в IV главе «Моих воспоминаний»}. Я оживил ход дел в комиссии, постоянно требуя от служащих в ней усердия и большого внимания, через что уменьшилась переписка, а с тем вместе и облегчились их занятия.
Одним же из главных занятий комиссии, бывших причиной неприязненного к ней расположения обывателей Нижнего, были дела по разрешению новых и в особенности исправлению существующих построек; последние дозволялись одним, а другим, при совершенно одинаковых обстоятельствах, не дозволялись. Возможность этих злоупотреблений происходила от того, что бывший губернатор [Михаил Петрович] Бутурлин сумел как-то испросить разрешения Государя на новый план Нижнего, в котором почти ничего не было общего с существовавшим городом, так что ни одна улица не оставалась на своем месте. Для примера укажу на самую лучшую улицу в верхней части города, Покровскую. Только первые дома этой улицы, считая от кремля, совпадали с новым Высочайше утвержденным планом города; далее же дома левой стороны улицы должны были податься вперед в улицу, а дома правой стороны назад, так что в конце улицы дворы первых увеличивались в глубину на 6 и более сажен и на столько же уменьшались дворы последних. Понятно, что владельцы домов правой стороны не хотели терять земли из своего владения; многие же из владельцев левой стороны представляли планы на постройки новых домов по Высочайше утвержденной линии, но эти планы не могли быть утверждены на тех местах улиц[18], где вновь устраиваемые дома значительно подавались вперед, пока дома, лежащие напротив, на правой стороне, не были отнесены на линию, указанную на утвержденном плане города; иначе проезд по улице был бы застроен. Дома левой стороны, которые, по перенесении их на утвержденную линию, не вполне затрудняли проезд по улице, разрешались к постройке, через что линии домов Покровской, равно и других улиц, были не прямые, а с выступами. Определение возможности устроить дом с выступом на улицу зависело от произвола строительной комиссии, которая по этому предмету не всегда приходила к одинаковому заключению. Вместе с тем, так как почти[19] все дома оказывались построенными не по линии вновь утвержденного плана, то никому не дозволялось в них делать капитальных исправлений. Определение того, что называть капитальным исправлением дома, также зависело от произвола строительной комиссии, и {такое} исправление разрешалось не для всех одинаково. Сверх того, при губернаторе Бутурлине утверждались только постройки, коих чертежи были подписаны архитектором Кизеветтером{147}, который брал за свою подпись высокую плату. Хотя при губернаторе Урусове утверждались планы домов, подписанные и другими архитекторами строительной комиссии, но плата за подпись мало уменьшилась. В Нижнем существовало предание, что будто бы при составлении первого плана города в прошлом столетии обыватели не соглашались дать землемеру требуемых им денег для составления плана, который бы не стеснил обывателей, и что он, в отмщение, не только составил план, по которому почти весь город требовал перестройки, но и предсказал, что и впредь будут составляться такие планы города, которые потребуют новой его перестройки.
146
Об Эрнесте Ивановиче Шуберском говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.
147
Кизеветтер Георг Иванович (1808–1857) – первый городской архитектор Н. Новгорода (1836–1846). По его проектам в городе построено более 100 зданий. Затем около года служил городовым архитектором Архангельска (1856).