Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг. [litres]

В это время [Александр Петрович] Девят(н)ин[4], {4} был еще товарищем главноуправляющего путями сообщения и жил по-прежнему в доме главноуправляющего, но уже было известно, что Клейнмихель к нему очень не расположен. Я зашел представиться Девят(н)ину, который спросил меня, возвращаюсь ли я в Москву или получаю какое-либо новое назначение. Я ему передал слова Клейнмихеля, и он ироническим тоном мне сказал:

– Поздравляю Вас с блестящей карьерой; в ней нельзя сомневаться, так как граф в большой милости и силе.

Впечатление, произведенное на меня этим тоном Девят(н)ина, было мне тем более тягостно, что я был очень недоволен назначением, о котором Клейнмихель объявил мне за несколько минут перед моим свиданием с Девят(н)иным.

Вскоре последний был уволен от звания товарища и оставлен членом Совета Главного управления путей сообщения. Говорят, что он очень хлопотал о назначении его сенатором {(тогда еще товарищами министров и главноуправляющих не назначали вместе с сенаторами)}. Но, несмотря на то что Девят(н)ин, по общему {о нем} мнению, был человек весьма умный, во все время управления графом Толем{5} путями сообщения был его правой рукой, а при частых болезнях последнего и после его смерти долгое время исправлял должность главноуправляющего, присутствуя при этом в Государственном Совете и в Комитете министров, и несмотря на связи Девят(н)ина, ему не удалось попасть в сенаторы, потому что этого не хотел Клейнмихель. Не знаю, чему приписать такое ожесточение последнего против Девят(н)ина. Вероятно, Клейнмихель, узнав, что он не будет назначен военным министром, желал быть главноуправляющим путями сообщения, а между тем все говорили, что Государь это место уже предназначил Девят(н)ину; такое соперничество, конечно, не могло нравиться Клейнмихелю, который, сверх того, желал показать, что при Толе все велось дурно, в чем он и обвинял Девят(н)ина.

Дворянского полка воспитаннику Александру Антоновичу Барону Дельвигу 1-му

Начальство заведения в знак особенного внимания к прилежанию, успехам в науках и благонравному поведению, какими Вы отличили себя в продолжении минувшего курса, признало справедливым… [на]граду, прилагаемые при сем… [книги поэта Антона Антоновича Дельвига и О новейшей изящной словесности] чтение Вольфа. Командир полка… № 23. 19 августа 1836 г.

Рассказывали тогда, что окончательным поводом к неназначению Девят(н)ина главноуправляющим{6} было следующее: в поездку Государя на пароходе для осмотра Шлиссельбурга и гидравлических в нем сооружений Девят(н)ин, который должен был объяснять их Государю, везде опаздывал, а перед обратным отъездом Государя в Петербург опоздал на целых полчаса и заставил Государя ждать; {одним словом, не выказал ловкости, которая тогда, как и теперь, очень высоко ценилась в высших сферах.

Я старался сказать все, что знал хорошего о Девят(н)ине, хотя читатель заметит, что он ко мне не благоволил и выказывал это с того времени, как я не согласился на его убеждение остаться при работах Тульского оружейного завода, о чем мною изложено в III главе «Моих воспоминаний». Чтобы не возвращаться к Девят(н)ину, скажу теперь же, что он смиренно продолжал службу в звании члена Совета Главного управления путей сообщения}.

Впоследствии были толки о назначении его генерал-губернатором Восточной Сибири, но Клейнмихель помешал и этому назначению. Во все время, пока Девят(н)ин состоял членом Совета, он имел только одно поручение составить проект ограждения берегов реки Терека от разливов, для чего он долго пробыл на Кавказе, но представленные им проекты остались без исполнения.

4

В I–IV главах «Моих воспоминаний» Девятнин. П. П. Мельников, безусловно хорошо знавший сослуживца, товарища главноуправляющего путей сообщения (1839–1843) и лично, и по документам, использует форму Девятин (Мельников П. П. Сведения о русских железных дорогах (1841) // А. Вульфов. История железных дорог Российской империи. М.: РИПОЛ классик, 2016. С. 233–262). К. И. Фишер, также хорошо знакомый с Александром Петровичем, пишет его фамилию так же – Девятин (Записки сенатора К. И. Фишера // Исторический вестник: историко-литературный журнал. Т. CXI–CXIV. СПб., 1908. Время написания – 1864 г.), в то время как автор исторического очерка «Пятидесятилетие Института и корпуса инженеров путей сообщения» 1859 г. Евг. Соколовский называет в числе выпускников 1817 г. Александра Девятнина. Сказанным объясняется наше написание его фамилии – Девят(н)ин. Об Александре Петровиче Девят(н)ине говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.

4

Девят(н)ин Александр Петрович (ок. 1779–1849). Хорошо знавший высшую бюрократию в царствование императора Николая I М. А. Корф писал о нем в своем дневнике: «Воспитанный и служивший всю жизнь в корпусе путей сообщения, обладавший некогда в полной мере покойным герцогом Александром Вюртембергским, точно так же как теперь он владеет Толем, Девяткин [М. А. Корф пишет его фамилию именно так] есть, без сомнения, человек очень умный, способный и особенно тонкий. Формы его приятны и вежливы, может быть слишком даже вежливы в теперешнем его положении, к которому он никогда себя не приготовлял и в котором и теперь не умеет еще хорошенько найтись. Репутация его насчет бескорыстия чиста, что много значит в том корпусе, где он служит, но его укоряют в другом экстреме – том, что он человек тоже слишком казенный, притесняющий, где только можно, подрядчиков» (Корф М. А. Дневник за 1840 год. М., 2017. С. 118).

5

О Карле Федоровиче Толе говорится в первом томе «Моих воспоминаний», см. по Указателю имен первого тома.

6

Константин Иванович Фишер приводит в своих воспоминаниях еще одно объяснение смещения А. П. Девят(н)ина с поста помощника («товарища») главноуправляющего путей сообщения. Сразу после назначения Клейнмихеля главноуправляющим (в 1842) он поехал осматривать учреждения своего ведомства. «Девятин, человек честолюбивый и вкрадчивый, на этот раз опростоволосился; он старался блеснуть своим умом и своими познаниями и в этих видах, сидя в коляске с графом, рассказывал ему многословно, как, что и для чего учреждено, с намеками, что много хорошего сделано по его мыслям. Хуже он не мог отрекомендовать себя. Он не рассчитал, что для невежды министра всеведущий товарищ хуже чумы… Не прошло недели, как Девятин переведен в Совет, а на его место назначен робкий, безгласный Рокасовский, перед которым Клейнмихель вовсе не церемонился» (Записки сенатора К. И. Фишера // Исторический вестник: историко-литературный журнал. Т. CXIII. Спб., 1908, авг. С. 431).