Те, кто скрывался, тоже не были в безопасности. Они жили в страхе, что их обнаружат. Что кто-нибудь сообщит о них, польстившись на вознаграждение. Удивительно, как война выявляет в людях как лучшее, так и худшее. События, которые мы пережили и наблюдали, к сожалению, показывали нам преимущественно худшее. Это была война.
Почему никто не пытался нам помочь? Почему никто ничего не сделал? По правде говоря, все боялись что-либо делать. В то время помощь еврею каралась смертной казнью. Никто из обывателей не хотел рисковать.
После ареста нас повели по пустынным улицам к железнодорожной станции Амстел. Часто с железнодорожного вокзала начинаются радостные события – встречи, праздники, визиты к родственникам. На этот раз ничего радостного не было. Мы отправлялись навстречу нашей бедственной судьбе. Первой нашей целью был Вестерборк, транзитный лагерь в провинции Дренте на северо-востоке Голландии.
Голландия – страна маленькая. Поездка получилась короткой, нескольких часов, не больше. Помню, в поезде нас бдительно охраняли. Гитлеровцы хотели убедиться, что никто сбежит. Можно подумать, что мы действительно были величайшими преступниками, которых когда-либо знал мир.
Лагерь Вестерборк был построен правительством Нидерландов в 1939 году для размещения евреев, бежавших из Германии. Они жили в постоянном страхе перед нацистами. В итоге эти постройки стали очень полезны самим немцам. В конце 1941 года немцы решили, что Вестерборк станет идеальным транзитным лагерем для приема голландских евреев перед отправкой их в концлагеря. К июлю 1942 года немцы окончательно взяли это место под свой контроль. Недолгая остановка в Вестерборке означала скорую отправку на смерть.
С виду Вестерборк был совершенно негостеприимным местом, окруженным серым и безжизненным пейзажем. Лагерь имел главную аллею, по обеим сторонам которой стояли хижины. Здесь ничто не могло напомнить мне город, который мы оставили. Там, где прошла моя юность, где я узнала счастье и свободу. Однако, когда я оглядываюсь назад и вспоминаю, что было со мной после той остановки в Вестерборке, я понимаю, что это было еще не худшее место.
Наш поезд прибыл в центр лагеря. Я огляделась и увидела охрану и сторожевые башни. Вокруг были темные тюремные краски. Кто платил за все это? Именно мы! Содержание и расширение лагерей финансировались за счет конфискованного у самих же евреев имущества.
Нас повели и выстроили у комендатуры. Мы по очереди объявляли свое имя, происхождение, хотя и не могли назвать причины ареста. Эта процедура была одинакова во всех концлагерях, руководимых нацистами. Ее проходили все, кто не был отправлен в газовые камеры сразу по прибытии. Напомню, часть людей привозили в концлагерь для немедленного уничтожения.
Любопытно, что после окончания войны эта процедура регистрации позволила выжившим проследить последние шаги членов их семей.
Во время процесса регистрации мы с семьей едва могли говорить. Мой брат, который и так был тихим человеком, был cовершенно напуган. У всех у нас на лицах было такое обеспокоенное выражение.
Нам разрешили оставить свою одежду. В отличие от тех, кто скрывался перед депортацией, как это было с Анной Франк и ее семьей, после того как они были найдены в пристройке в августе 1944 года. Беглецы считались «осужденными евреями» и должны были носить синие комбинезоны с деревянными башмаками. Им давали меньше еды. Они должны были оставаться в дисциплинарных бараках и работать в худших условиях.
Например, семья Анны демонтировала старые батареи. Какова была цель такой работы? Мы не знали, как не знали и смысла многих других работ, назначаемых евреям в концлагерях.
После регистрации нас погнали в наши бараки. Мы с мамой должны были отправиться в женскую секцию, а отец и брат – в мужскую. Хотя мы спали в разных местах, у нас была возможность ненадолго встречаться в течение дня, что мы и делали как можно чаще.
Мы спали на двухъярусных кроватях, что было роскошью по сравнению с теми условиями, в которых мы оказались позже. Я уж не говорю о положении тех, кто попал в газовые камеры.
Для меня Вестерборк был местом парадоксальным. Здесь собирали тысячи узников из самых разных мест. С одной стороны, это был пересыльный лагерь. Но время от времени здесь принимали посетителей. Тут жили люди, которые образовали общину и нашли здесь подобие дома. Среди прочего, были школы, театр, больницы, а также другие структуры, в которые особенно вкладывались немецкие евреи. Они были там с самого начала.