– Инспектор, вы говорите не о моих подчиненных! Мы – врачи! Медики! Среди нас нет места забывчивым и невнимательным! – Доктор, обиженный на необоснованные обвинения, заговорил громко. Он начал задыхаться, доказывая инспектору важность их профессии и дела, которому они посвятили свои жизни. – Проводиться строгий отбор и только самые лучшие могут… – тяжелый вдох, с металлическим скрежетанием, напугал Лема. Доктор продолжал, – могут трудиться здесь. Мы заботимся о человеческом здоровье, об их… – ещё один тяжелый металлический хрип, – жизнях. Невнимательные врачи – причина высокой смертности. Мы не допускаем… не допускаем, чтобы в медицину попадали те, кто не ценит нашей клятвы, наших трудов… Только сильные, выносливые… целеустремленные и внимательные становятся медиками…
Доктор Ван Вейк замолчал. Ноздри его вздрагивали, на лбу проступил пот; старик хватал воздух ртом, издавая влажные хрипы и свист. Лем отвернулся от доктора, чтобы не видеть сколь жалким может выглядеть человек в болезни, в старости. Он просветил сейф дактелоскопом. Просканировав найденные отпечатки, Сима дала ответ, что они принадлежат мед–персоналу.
– Хорошо, – задумчиво протянул Инспектор. – Я поверю вам, доктор, что весь ваш персонал также честен и высоконравственен, как и вы. А все собранные доказательства и факты выведут нас на преступника, кем бы он ни был. А теперь пойдемте. Вам нужно подышать кислородом.
Инспектор захлопнул сейф, и, подхватив доктора под локоть, повел его прочь со склада. Они разместились в ближайшей пустой палате. Доктор с жадностью набросился на кислородную маску, вдыхая густой свежий воздух.
– Аденокарцинома легких. – Произнес Ван Вейк. – Такая редкая в наших условиях болезнь. – Доктор с тоской окинул взглядом палату. Подышав немного, он отложил маску. Дыхание восстановилось, став ровным и беззвучным. – Я, может, был излишне резок с вами там. Я лишь хотел, инспектор, чтоб вы поняли, что никто из моих людей не способен на такую жестокость. История медицины знает случаи, когда врачи жертвовали своим здоровьем в пользу больных. Самоотверженность – вот что делает медицину. Химия, бинты, скальпели… Это лишь инструменты. Медицину делают самоотверженные люди, которым не наплевать, которых беспокоит здоровье и жизнь других.
Разволновавшийся доктор, снова прижался к маске. Он молчал. Прозрачные глаза недвижимо глядели в пространство. Уставшее лицо переливалось мерцанием капелек пота, скатывавшихся в глубокие морщины.
– В конце концов, – произнес доктор Ван Вейк сквозь маску, – самоотверженность – это всё, что нам остается. Мы находимся на этом корабле так давно… Он убивает нас. Он питается нашими жизнями и выплевывает, выжав из нас всё до капли. Это беспощадная махина, которая похоронит нас всех. Как бы не было от этого больно и горько, этого нельзя изменить или остановить… И нам только и остается самоотверженно покоряться стихии.
Доктор сделал глубокий вдох и закрыл глаза. В следующую секунду он твердым взглядом посмотрел Лему в лицо.
– Я требую от моих подчиненных порядка и дисциплины. Если он или она не способны понять, каким должен быть врач, мы прощаемся с этим человеком. Вот почему я точно знаю, что никто, включая санитаров, не посмел бы украсть шоколад.
Глава 3
Встревоженный медперсонал ожидал инспектора в ординаторской. Медики встретили его терпеливым молчанием, когда Лем неторопливо вошел в комнату и встал напротив толпы вопрошающих лиц. Он окинул их взглядом. При всем своем уважении к доктору Ван Вейку и к медицине, Лем смог бы назвать минимум трех человек, которые не то чтобы не разделяют взглядов своего начальника, но так же являются полной противоположностью представлениям Ван Вейка о том, каким должен быть врач.
Поведение медиков на космическом корабле строго регламентируется документом, где подробно описаны их права и обязанности. Ещё более подробно в регламенте расписаны наказания за провинности. Использование содержимого аптекарского склада в личных целях и без разрешения вышестоящего руководства причислялось к тяжелой форме воровства и наказывалось смертной казнью. Персонал с удовольствием запугивал друг друга историей о том, как во времена третьего поколения доктор отделения травматологии – безумец и наркоман, – крал опиаты для себя и своей супруги, которую сам же подсадил на кодеин. Какое–то время его проделки оставались без внимания. Потом заведующий медицинским корпусом, собрал все доказательства и предъявил их капитану корабля. Решение возникло само собой. Травматолога даже не стали пытаться лечить от зависимости. Решение судебного заседания было безоговорочным и единогласным. Доктора погрузили в искусственную кому и отправили в печь реактора. А вслед за ним и его жену. Единственного ребенка пожалели, но лишили его даже самой малейшей возможности в будущем работать в научной и производственной сферах. Кстати, своей порции шоколада он так же был лишен.