– Осталось пять минут. – Перебил его металлический голос СИМы.
– Не стой просто так! – Взмолился Тэльман, ухватив Лема за ворот униформы. – Сделай же что–нибудь!
Инспектор напряженным взглядом следил за линиями проводов. За воротами, – Лему чудилось, будто он слышит это, – угрожающая, ледяная тишина безжизненного космоса, ждала с нетерпением возможности поглотить все то, что крохотное поселение человеческих существ строило долгих две тысячи месяцев.
– Осталось четыре минуты…
Инспектор продолжал изучать линии проводов. Тонкие нити, от которых зависела судьба великой миссии.
– Лем! Что ты медлишь. – Скулил за спиной Тэльман.
– Я…
Инспектор задумался о том, как внезапно все изменилось. В послеобеденной дреме он ожидал посмотреть представление на главной палубе, отведать десертов, станцевать с красавицей Эллой и отправиться спасть, предвкушая начало новой эпохи, новой эры. Пусть она всего лишь в его голове. Разве тогда Лем мог предположить, что теперь будет стоять на волоске от смерти? Да не он один, а под угрозой теперь находился весь целиком корабль, несущий в себе более двух тысяч жителей, около 500 голов животных различных видов и роскошный ботанический сад.
Конечно, Лем не мог об этом даже и думать. Он не сумел обнаружить заговор, хотя и чувствовал, что последние три расследования как–то связаны друг с другом. Он не сумел предупредить восстание, просто потому что даже представить себе не мог, что найдется человек, устремившийся уничтожить каплю человечества, забравшегося так далеко в космос. Но это, конечно, не оправдание для человека, привыкшего думать о себе, как о талантливом сыщике. Пора было признаться хотя бы себе, что он не был столь смышленым, каким любил себя воображать. Инспектор… Хорош Инспектор, который не предупредил действия злоумышленника и не предотвратил надвигающийся катаклизм! Инспектор… Даже думать стыдно!
И вот теперь он, – Инспектор, не заслуживающий своего звания, – стоит перед непонятным устройством, пялится на все эти провода, как осёл (Лем помнил это выражение из книг, которые перечитал в огромном множестве, хотя трудно представлял себе почему глупого человека литераторы сравнивали именно с ним) и совершенно не понимает, что ему необходимо предпринять.
– Я не знаю, что делать! – Вдруг панически закричал Лем. – Я не имею не малейшего представления о том, что это, чёрт возьми, такое!!
Он схватился за голову. Весь ужас, что он подавлял в себе, вырвался наружу. Ответственность за жизни поселенцев Моисея, убежденность в том, что только он один может и должен всех спасти, раздавили его уверенность в себе. Внутри огромного мужчины от страха кричал и плакал маленький мальчик.
Тэльман оттолкнул Лема и решительно подошел к черной коробке, от которой расходились во все стороны провода, и стал её дергать.
– Что ты делаешь? – Лем с ужасом смотрел на начальника безопасности.
– Я не знаю, как здесь всё устроено, но думаю, если оторвать коробку, то…
Тэльман с силой потянул черный ящик на себя, конструкция подалась, что–то треснуло, и в одно мгновение коробка оказалась у него в руках. Свет ламп зловеще заморгал и выключился. Мгновение абсолютной тишины и темноты длилось, как показалось Инспектору, целую вечность.
Тэльман тяжело дышал и шумно сглатывал. Когда коридор озарился алым сиянием, начальник безопасности вздрогнул.
– Протокол безопасности аннулирован! – Произнесла СИМа, и мужчины переглянулись. – Протокол безопасности аннулирован! До взрыва осталось двадцать секунд, девятнадцать секунд…
– Бежим! – Потянул Тэльман обескураженного Инспектора.
– Всё кончено! – Пятился Лем.
– Отсеки герметичны! Добежим до первой зоны и спасемся! Хотя бы на время.
Мужчины побежали со всех ног к гидравлическим воротам, через которые пришли. Стальные двери ограждали лестницу, ведущую на нижние уровни, от разгерметизации шлюза. Ворота закрылись. Алый полумрак по–прежнему пульсировал. Потом все вдруг затихло, свет погас. Мгновение тишины разрывало сердцебиение. Какое–то время Лем ничего не ощущал. Потом появились легкие вибрации, которые быстро стали усиливаться. Наконец взрывная волна, оказавшаяся невероятно мощной, ударила по воротам, проломив их. Инспектора и начальника безопасности отбросило назад.
Лем ударился головой и потерял ориентацию. Он лежал придавленный чем–то тяжелым, его собственное тело чудилось ему чужим, неповоротливым, давящим. Лем видел, как сквозь щель в прогнутых воротах валил густой дым. Жаркий ветер врывался на уровень и обжигал лицо. Было тяжело дышать, в боку что–то кололо и очень хотелось спастись. На мгновение он увидел лицо Эллы. Она улыбалась ему и что–то говорила. Какая красивая!..