Песьи мухи были крупны, как пчелы, их укусы причиняли нестерпимые страдания. Они налетели на Египет во множестве и совершенно неожиданно для египтян. И поселились они в домах фараона, и в домах рабов его, и в храмах египетских, и в школах, и в яслях, и в кузницах, и в конюшнях.
Египтяне возроптали на Мернепту, требуя, чтобы он отпустил евреев помолиться в пустыню, пока песьи мухи не извели со свету весь народ.
Повторю, что израильтян не коснулось описываемое бедствие, ибо Господь охранял их и отвел от Своего народа песьих мух. Однако те, кто был в то время по делам в Ра-амсесе, Бефсалисе и других городах, рассказывали о происходящем, вызывая ужас у слушателей, лишая их сна и аппетита.
Говорили, будто песьи мухи могли до смерти искусать любого, кто отважился выйти на улицу без надежной защиты из двойных кожаных одежд. Стоило одной из таких тварей ужалить человека, как он чувствовал недомогание, жажду, дрожание ног и рук, а мог и умереть на месте. И ничто не могло ему помочь — ни молитвы, ни заговоры, ни отвары из лекарственных трав. Не помогал даже настой на желчи бегемотов!
Скот охватывал ужас при виде этих насекомых. Даже крокодилы старались не выбираться на сушу, ибо их толстая кожа не могла спасти от болезненных укусов.
Страшно подумать, как страдали египетские дети.
В это время у нас дома часто обсуждали, когда же будет сломлено чудовищное упрямство фараона. Аарон считал, что Мернепта на этот раз обязательно отпустит евреев в пустыню:
— Он не враг народу своему. Он понимает, что может случиться нечто страшное, если он не послушает нашего Бога. Четыре казни наслал на Египет Господь. Неужели этого мало для Мернепты?
— Нет, — возражал ему Моисей, — фараон еще не вполне почувствовал могущество нашего Бога. До сих пор он думает, будто его боги не защищают Египет лишь по недоумию или нерадению жрецов, но когда-нибудь они смилостивятся и вступят в схватку с нашим Господом.
Казнь пятая — моровая язва
На следующий день гонцы потребовали Моисея и Аарона во дворец фараона.
— Можете принести жертву своему Богу вместе с женами и детьми, но только в пределах Египта, — сказал Мернепта.
Он выглядел усталым и растерянным.
— Нет, это невозможно. Египтянам отвратительны наши традиции. Если мы на их глазах станем приносить жертвы нашему Богу, они побьют нас камнями. Мы должны уйти в пустыню, — сказал Моисей.
— Если мы не сделаем этого, — подхватил Аарон, — мы будем жестоко наказаны нашим Богом.
— Хорошо. Помолитесь и обо мне. Я отпускаю вас в пустыню, только не уходите слишком далеко.
Обратясь к Господу, Моисей попросил Его удалить мух из Египта.
Утром насекомые исчезли. Однако фараон не сдержал своего слова и опять не отпустил евреев из Египта.
— Иди к фараону, — сказал Господь Моисею, — и скажи ему, что Господь Бог Израиля наложит Свою длань на египетский скот, который в поле, на лошадей, которые запряжены в колесницы, на ослов, навьюченных товарами, на верблюдов, несущих на себе странников, на волов и на овец. И будут на них язвы, от которых те погибнут. Скажи фараону, что скот израильский при этом не пострадает, и никто не умрет. Скажи правителю египетскому, что, если до завтра он не отпустит Мой народ из Египта, сия казнь свершится безотлагательно и неотвратимо!
— Да, конечно, вы можете наслать на скот Египта моровую язву, — сказал Мернепта братьям, когда те передали ему требования Господа. — Я вижу, как силен ваш Бог. Но я не боюсь язв, ибо нашему скоту покровительствуют не какие-нибудь слабосильные божки, а сами Осирис и Исида.
К тому времени вновь отстроенная столица Египта была переполнена изображениями этих богов. Исиду египтяне изображали в головном уборе из рогов небесной коровы и солнечного диска, что означало ее священную связь с небом. Исиду чтили как покровительницу умерших.
Осирис, брат и супруг Исиды, считался обладателем земной власти, а вместе с Исидой он покровительствовал скотоводству.
Однако ни Осирис, ни Исида, ни другие божества не могли помочь египетскому фараону и его народу. Скот египтян вскоре поразила язва.
Тысячи египтян, наставляемые жрецами и тайноведцами, денно и нощно молились своим тьмачисленным божкам: «О Исида, великая Мать, священная корова, ярчайшая богиня материнства и плодородия, бесценная супруга Осириса! Мы молим тебя, обладающую секретами великой магии, исцели наш скот от язв. Мы просим тебя, о великая!
О могущественнейший Осирис! Ты научил людей искусству врачевания, за что мы непрестанно благодарим тебя. Мы возносим тебе свою молитву, о солнцеподобный. Избавь нас от этого проклятья, ты, который умер и опять воскрес.
Божественные супруги, помогите нашему скоту. Вы — наша последняя надежда и надежда единственная. Мы приносим вам богатые жертвы, дети Геба, могущественного бога земли!
Язвы тяготят наш скот, он умирает в муках и не приносит потомства! О величайшие из величайших, мудрейшие из мудрейших и справедливейшие из справедливейших, пребудьте с нами в тяжелый час. Не оставьте нас без своей помощи и откликнитесь на наши молитвы!»
Все животные были покрыты кроваво-гнойными язвами. Больной скот ходил, словно пьяный, животные падали на землю, умирая в муках, издавая жалобные стоны, от которых пробегала дрожь. Немногие выжившие быки и коровы стали непригодны в пищу, ибо их мясо имело горький привкус и отдавало падалью.
Впавшие в отчаяние египтяне пытались задобрить евреев богатыми подношениями, полагая, что напастей можно избежать, добившись благосклонности народа, к которому совсем недавно чувствовали презрение.
Самое страшное, что моровая язва от животных перешла на людей.
А за день до первого заболевания, поразившего египтянина, Господь сказал Моисею и Аарону:
— Возьмите полную горсть сажи из печи, и пусть бросит ее Моисей к небу на глазах у фараона. И сделается пыль по всей земле египетской, и будет на людях и скоте воспаление, соединенное с нарывами.
Казнь шестая — мор скота
— Нет, Моисей. Я не отпущу твой народ. У нас был тяжкий год, и израильтянам придется многое восстанавливать и строить.
Фараон сидел на берегу реки, взирая на братьев со смешанным чувством. Он ненавидел этих бодрых и мудрых старцев, которые говорили с ним так смело и свободно, словно были ровней ему — владыке Египта. В то же время он испытывал непреодолимый страх перед Моисеем, Аароном, а теперь, пожалуй, и всеми евреями, а главное — перед их Невидимым и Непостижимым Богом, Которого они любили и Которого страшились. Ему казалось, что он никогда больше не сможет вернуть в Египет ту обычную, спокойную жизнь, которая была в стране до появления Моисея, когда египтяне проводили время в удовольствиях, молитвах и мирных трудах, а евреи строили для них дома, добывали пищу, рыли каналы.
— Я тебя предупреждал, — Моисей бросил в небо пепел, — что мой Бог хочет, чтобы ты отпустил евреев в пустыню. Мне жаль египтян, ибо они страдают из-за твоего упрямства. Ты мог бы прекратить их мучения, но для этого ты должен исполнить волю Господа.
— Ты опять пытаешься состязаться с моими жрецами и чародеями. Я устал от твоих фокусов. Они приносят неисчислимые беды, и мне до сих пор непонятно, почему я не предал тебя страшной казни. Ты сильней моих тайноведцев, но против грубой силы — бессилен.
— Все во власти Господа, — Моисей бесстрашно посмотрел в глаза фараона. — Ты можешь быть только Его руками, и никак иначе! Господь избрал евреев, но Он избрал и египтян.
— Ваш Бог избрал египтян? Если ты не врешь, то почему Он посылает моему народу столько бедствий?
— Отпусти наш народ в пустыню, — миролюбиво произнес Аарон, — и Господь не сделает Египту ничего дурного. Ты и твой народ будете жить в довольстве. Египетские женщины будут рожать детей, те в свой черед будут рожать своих детей, и так — до бесконечности.