И подхватили израильтяне песнь Моисея.
Песню закончила Мариам такими словами:
Достойная сестра братьев-освободителей, Мариам водила с израильскими женщинами веселые хороводы. Они пели песни, аккомпанируя себе на тимпанах, прославляя деяния Господа.
Потом по приказу Моисея народ устроил на берегу пир. Моисей ходил от одной семьи к другой и скупыми словами поддерживал израильтян.
Я робел перед Моисеем, от которого исходила всепобеждающая сила, способная сокрушить любого, кто окажется на пути божественной воли. Вокруг него витал дух победы, славы и величия, вселявший в народ уверенность в собственных силах и заступничестве Господа, не раз являвшего евреям свою любовь.
С другой стороны, вид вождя внушал мне страх. Я, тогда еще совсем ребенок, чувствовал, что любое ослушание Моисею грозит мне наказанием, и не решался даже пошевелиться в присутствии вождя.
Моисей превращает
горькую воду в пресную
После пира и спокойного сна Моисей повелел израильтянам собираться в дорогу, и вскоре колонна двинулась к югу, по пустынной кремнистой дороге. Чем дальше мы шли, тем тяжелее было двигаться, ибо путь становился все круче и круче. Наконец, мы вышли к пустыне Шур.
Три дня мы брели по плоской местности, утоляя жажду водой из кожаных мехов; но вскоре ее запасы подошли к концу. Когда израильтяне нашли источник в долине Мерра (Горечь), запасы влаги полностью истощились. Однако вода Мерры оказалась горькой и совершенно непригодной для питья.
К этому времени от недостатка воды и пищи, а еще больше от тяжелого пути полегло немало скота. Это обстоятельство отягчило сердца людей, надеявшихся сохранить стадо для Земли обетованной.
Евреи собрались у источника и, исполненные отчаяния и страха перед будущим, ждали, что им скажет Моисей.
— Что мы будем пить? — вопрошали люди у своего вождя. — Что будут пить наши дети, которые умирают от жажды? Чем поить наш скот, который ложится во множестве и не хочет подняться?
Видя, как страдает его народ, Моисей обратился с молитвой к Господу с просьбой напоить израильтян. Предвечный указал вождю на дерево, которое делает горькие воды годными к питью.
— Брось несколько ветвей в источник, — сказал Господь Моисею, — и тогда ты напоишь всех и наполнишь мехи в дорогу.
Моисей последовал указанию Господа, после чего повелел мужчинам вычерпывать замутненные верхние слои. И воды очистились и стали пригодными для питья.
Люди, истощенные нехваткой влаги, торопливо набирали воду в сосуды: пили ее, наполняли меха и совершали омовения. Утолив жажду, израильтяне в восторге повторяли:
— О Моисей! О, наш избавитель! Ты дал нам пищу и воду. Ты подарил нам жизнь перед лицом опасностей и бурь! Ты победил египтян, погрузив их в водную пучину!
На что суровый вождь отвечал:
— Не богохульствуйте. Молитесь Господу. Это Он дает нам пищу и воду. Он покровительствует народу Израиля и не дает его в обиду недругам.
А вечером, когда, помолившись, евреи легли спать, Моисей услышал Бога:
— Слушай Меня и впредь поступай сообразно с Моими повелениями. Внимай Моим заповедям, соблюдай законы, и ни одно из несчастий, которые Я обрушил на Египет, не коснется твоего народа! Болезни минуют вас, ибо Я — Целитель Своего народа.
Мы двинулись в путь и вскоре пришли в место Елим, где около семидесяти финиковых пальм орошались двенадцатью родниками. Лучшей стоянки для людей, измученных тяжелым переходом, трудно было придумать. Израильтяне вдоволь напились прохладной воды и улеглись отдыхать под пальмами.
Ропот израильтян
За несколько дней после исхода мне довелось пережить больше, чем за всю предыдущую короткую жизнь. Несколько дней назад мои занятия ограничивались игрой с соседскими детьми, бесцельной беготней за овечками и ожиданием дедушкиных рассказов об истории нашего народа. Теперь я чувствовал себя причастным к великому событию, которое навечно останется в памяти поколений Израиля.
Я присутствовал при рождении нового мира, в котором главные места заняли мои близкие родственники. Конечно, я был так мал, что на меня никто не обращал внимания, но именно поэтому мне легче рассказывать о происшедшем совершенную правду, не отягощенную пылью взрослости.
Однажды после исхода дедушка Аарон усадил меня на колени и сказал:
— Запоминай все, внучек. Запоминай, чтобы рассказать детям и внукам. Чтобы те рассказали своим детям и внукам. Ты вырастешь, и тебе придется учить евреев истине.
Он говорил долго и прекрасно о будущей жизни, которая даст возможность каждому потомку Иакова жить в своей стране, не чувствуя себя чужаком. Он рассказывал о несчастьях, которые ждут нас, если мы отступим от своего Господа. Он рассказывал, и его голос проникал глубоко в мою душу, грел меня внутри.
Кажется, тогда я впервые понял, что такое Бог.
Дальнейший путь из Елима лежал по гористой, изрезанной оврагами пустыне Син, лежащей между Елимом и Синаем. Местность была трудной для путешествий, мы изнемогали от усталости, то взбираясь на возвышенности, то спускаясь с почти отвесных скал. Многие не выдерживали и отставали; приходилось часто останавливаться, что еще больше раздражало изможденных израильтян.
Припасы подходили к концу, последние несколько дней люди питались только лепешками из пресного теста и мутной теплой водой, которая почти не утоляла жажду.
— Почему ты не дал нам умереть в Египте, — говорили многие Моисею, — почему заставил бежать оттуда, где мы сидели у котлов с мясом и ели досыта хлеба? Теперь мы бесцельно бредем по пустыне и умираем от голода.
— Вы всегда всем недовольны! — закричал Моисей на соплеменников. — Разве я хоть раз обманул вас? Разве с Божьей помощью не вывел из рабства, преодолев Мернепту и его тайноведцев? Разве с Божьей помощью не уничтожил армию фараона, пытавшуюся вернуть вас в Египет?
— Кто поставил тебя начальником над нами? — зарычал на Моисея сутуловатый черноглазый юноша из толпы. — Чем наша жизнь в пустыне лучше той, которой мы жили в Египте? Рабство — это только слово и больше ничего. Зато пища и очаг — это не слова, а то, что можно ощутить кожей и почувствовать в желудке!
— Молчи, несчастный! Господь покарает за тебя весь Израиль!