Через сорок дней после гибели супруга я собрала в его кабинете свой первый совет. Пригласив на него самых влиятельных советников, я сразу приступила к делу.
Для начала сообщила им о кровавых намерениях претендентов на мою руку, а потом пообещала, что сделаю все возможное, чтобы сохранить жизнь не только принцу, но и всем, кто воевал под знаменем мужа, не щадя себя. Я поклялась, что виселиц не допущу, а потому за время моего официального траура найду человека, который, став правителем Альморава, будет гарантом спокойствия в стране. Свои планы я объявила величайшей государственной тайной. Я боялась, что их огласка помешает мне восстановить обширную торговлю с теми королевствами, чьи правители надеялись в скором времени занять здесь место законного хозяина.
Через месяц соседи, с которыми я подписала почетный мир, открыли в центре столицы свои торговые ряды. Война быстро ушла в прошлое. Страна начала оживать. Женщины стали покидать монастыри, чтобы принять на себя заботы семьи, старики вспомнили о своем ремесле, подросткам тоже нашлись дела поважнее, чем бряцать оружием и сквернословить…
Я давно присматривалась к своему музыканту Зироку. Он нравился мне, так как был добр, ненавидел войну, ценил красоту во всех ее проявлениях, был человеком чутким, разумным и надежным. К тому же, он беззаветно любил меня.
Советники, узнав о моем выборе, поначалу были не только разочарованы, они были откровенно разгневаны, так как надеялись посадить на трон кого-нибудь из своих близких. Но я их пыл быстро охладила, сказав, что в разгромленном королевстве не желаю видеть ни соперничества родов, ни передела имущества. К счастью, хорошенько поразмыслив, они сочли, что мое решение им всем одинаково выгодно.
Обсудив все детали предстоящего бракосочетания, они предприняли ряд действий, в результате которых мой избранник приобрел не только разветвленное генеалогическое дерево, но и приличное состояние.
Короли сопредельных государств, мечтавшие о троне Альморава, узнав подробности этого дела, были так возмущены, что даже поговаривали о возобновлении военных действий. Не было ни одного приема, на котором бы они не демонстрировали свое крайнее пренебрежение и ко мне, и к моей обескровленной стране. Однако вскоре поостыли и торговлю сворачивать не стали. По-моему, в глубине души многие правители были даже рады, что своим выбором я опередила их предложение. Представляете, что было бы с их чувством собственного достоинства, получи они от меня отказ?
– Я восхищен Вашей смелостью и Вашей мудростью, королева. Конечно, решение доверить управление государством не слишком родовитому человеку, да к тому же музыканту не прибавило Вам славы. Но этот поступок сохранил стране независимость, принцу – жизнь, соратникам Агомара – головы, женщинам – человеческое достоинство и своих детей. Всем известно, что те, как правило, по неразумной юности скромному миру предпочитают звон клинков, ордена и помпезные поминки. Воистину, Вы великая спасительница нашего истерзанного Отечества!
Гарм был просто раздавлен, узнав скандальную подноготную героической славы своего великого отца. Однако самой большой пощечиной по его самолюбию оказались дифирамбы, искренне расточаемые матери жрецом, которого Гарм с детства почитал, как святого.
– Нет, я больной… точно больной! У меня явно с головой что-то не так! Я мог бы все это узнать еще там, в Альмораве. Отец погиб, я был совершеннолетним наследником престола. Достаточно было допросить советников, и они бы мне все рассказали. А я, как припадочная девица сначала убивался по отцу, а после все бросил и сбежал, так как терзался вопросом: любила мама папочку или не любила? Да с такими мозгами, как у меня надо на полянке веночки плести, а не на троне сидеть! – бормотал принц, медленно вставая с колен и отходя от чаши.
– Ты не хочешь узнать подробности ссоры твоего отца с Вернадом? Не хочешь услышать о проклятии над родом Агомара? Это ведь касается тебя больше всего! – удивилась царевна Хиона.
– Да не все ли равно, что будет со мной! Я уже давно пустое место! Проклятие Вернада сбылось в тот день, когда родилась принцесса Акош. С этого момента она любимое чадо королевы Кары и законная наследница трона Альморава. А я? Я всего лишь бродяга, который скитался по свету, как неприкаянный, пока не попал сюда, в глупый рай для душевнобольных! Простите, великая Хиона! Клянусь, не хотел Вас оскорбить! Вы сделали то, что не под силу никому из смертных – дали спокойствие, веру и здоровье несчастным, обреченным на вечную тоску. Вы осчастливили тех, кто не может быть таковым по своей сути! Стряхните с Ваших монахов оцепенение, вызванное надеждой на блаженство, и они снова начнут мучиться сами и изводить себе подобных! Среди всех этих страдальцев я увидел только двоих, достойных Вашей милости – это мой друг Эвер, да Ваш главный жрец. Мне жаль, но я к ним тоже не принадлежу. Мой ад всегда со мной! И Вы лучше меня знаете, что нет мне нигде от него спасения. А по милости наивного Галарда, я еще и обречен таскать его до скончания веков… Если можете, простите меня и прощайте, прекрасная волшебница!