— Немедленно ехать в травмпункт, пусть зашивают, — говорил он, снова прикладывая к ране смоченную в перекиси водорода ватку. — А говорили, будете беречься. Видел я, какое вы с соперником на пару с соперником побоище устроили. Вон ещё и гематома под глазом наливается, в раздевалке лёд приложите.
— Обещаю, после церемонии награждения еду зашиваться, — кое-как пролепетал я, почти не открывая рта.
Награждение победители и призёров (проигравшим в полуфинале ради этой церемонии пришлось остаться на лишние пару дней) проводил президент всесоюзной Федерации бокса Георгий Свиридов.
— Да, ребята, здорово вы покромсали друг друга, — осуждающе покачал он головой, разглядывая наши физиономии. — Словно профессионалы какие-нибудь. А ведь советский бокс — он интеллигентный, игровой.
Чернышёв виновато улыбнулся, а я, не сдержавшись, ляпнул:
— Так ведь победителей не судят, Георгий Иванович.
Тот даже опешил. Потом хмыкнул:
— Покровский, я смотрю, ты молодой, да наглый. Нагибайся уже, медаль буду вешать.
— По-кров-ский! По-кров-ский! — кричал в этот момент с трибуны неугомонный Антипов.
Он потом поджидал меня на выходе из спорткомплекса.
— Ух ты, вот тебе досталось, — посочувствовал Антипов.
— Это бокс, главное, что я снова чемпион. А ты неплохо за меня болел, — я изобразил подобие улыбки. — И знаешь что… Ты неплохой парень, прошу, не связывайся с криминалом. Женись, воспитывай своих детей, работай, можешь подать заявлению в партию — уверен, ты сможешь получить партбилет. Только не связывайся с криминалом.
И оставив Сергея удивлённо таращиться мне вслед, я двинулся прочь в сопровождении не менее удивлённого Лукича.
В травмпункте на распухшую губу мне наложили пять швов, велели, как и Виктор Петрович, поменьше открывать рот. А швы мне снимут в поликлинике по месту жительства уже в Свердловске, только нужно, чтобы я сразу по возвращении записался на приём к хирургу, а тот уже будет контролировать состояние моего здоровья.
Подходя к дому, увидел на нашем заборе надпись белой краской: «Полина — ты мой кумир!» Вот те раз, откуда эти долбаные поклонники её адрес узнали? Ну всё, конец спокойной жизни…
Дома я оказался раньше Полины, та вернулась из филармонии только в десятом часу вечера. Увидев меня, расцвела, кинулась ко мне:
— Женька, ну у тебя и губа! — сказала она, осторожной целуя меня в больное место
— А ты думала, легко золотые медали достаются?
Я непроизвольно начал было растягивать рот в улыбке, но опухшая губа тут же дала о себе знать короткой вспышкой боли, и я поморщился.
— Ты снова победил?! Ах ты мой чемпион! За это тебя ждёт награда.
— Хочу получить её прямо сейчас!
И в следующий час окружающий мир перестал для нас существовать. А когда мы, взмокшие и уставшие, лежали в постели, она сказала:
— А у нас в «Свердловчанке» новая программа готовится. Думаешь, почему я так поздно пришла? Потому что репетируем каждый день чуть не до ночи. Но из старого репертуара твои песни всё равно берём, публика их на каждом концерте требует.
— Может, вам подкинуть какой-нибудь новый шлягер?
— А что, у тебя есть?
В её глазах загорелся огонёк надежды. Вот же, блин, теперь с меня не слезет.
— А давай мой успех в ресторане отметим, — предложил я. — У тебя когда ожидается свободный вечер?
— В это воскресенье нам выходной дают.
— Вот и отлично, сходим в ресторан ОДО.
В ресторане Окружного Дома офицеров у меня вот уже второй месяц имелся блат в лице Серёги Зинченко. Тот всё-таки принял предложение руководителя ресторанного ансамбля и перебрался в Свердловск. Там уже, как выяснилось, мои песни исполнялись вовсю, впрочем, и остальной репертуар был Серёге знаком. В ресторане ОДО мы с Полиной успели разочек побывать, как раз перед моим отъездом на чемпионат, так её посетители сразу же узнали. Стали подходить за автографами, а столик с кавказцами передал ей через официанта бутылку шампанского. Честно говоря, находиться в центре внимания было немного некомфортно. С другой стороны, благодаря своему человеку в ансамбле ресторана мы могли туда проходить практически без проблем. К тому же в прошлый раз я познакомился с администратором заведения, сунул ему в карман десятку, и тот определил нам лучший столик из числа якобы забронированных — в углу, но недалеко от сцены. Да и официант, нас обслуживавший, не оказался внакладе, чаевые составили трёшку, надеюсь, в следующий раз он также обслужит по высшему разряду.