И при этом не выплачивая им авторские гонорары, чуть было не добавил я, памятуя, что фирма «Мелодия» долгие годы попросту воровала песни западных исполнителей.
Студенок откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул. Ослабил узел галстука, смерив меня внимательным взглядом.
— Во-первых, такие вещи согласовываются с Москвой, и согласование — процесс очень нескорый. Во-вторых, грампластинки сейчас не являются предметом первой необходимости. У нас поликлиник не хватает, детских садов… Да меня просто не поймут, если я вылезу с такой инициативой. Опять же, на постройку или, как вы говорите, достройку здания нужны средства. Свободных у меня нет, просить у Москвы? Не уверен, что там одобрят такую инициативу. Ещё и по шапке надают. Мой вам совет, молодой человек, а вернее, ансамблю, за который вы хлопочете — пусть наберутся терпения. Год пролетит — и не заметят. А если песни хорошие, то они не старятся, они и через десять, и через пятьдесят лет останутся актуальными. Ещё есть вопросы? Что ж, приятно было с вами пообщаться. А плёнку заберите. Она вам ещё, наверное, пригодится.
Он мне даже руку протянул на прощание. Бюрократ хренов, думал я, спускаясь по лестнице… Хотя я помнил, что в прежней моей реальности Студенок был не самым плохим руководителем города, но и эпохального ничего не совершил.
— Женя! Покровский!
Я поднял голову. Ба, Ельцин! Он-то что здесь делает?
— Здравствуйте, Борис Николаевич!
Рукопожатие у потенциального Президента России не в пример крепче, нежели у главы города.
— Ты чего здесь? И почему такой смурной?
Я немного помялся, но затем всё же рассказал в общих чертах суть беседы с первым секретарём горкома. Ельцин нахмурился.
— Да, поликлиники с детскими садами нужны, но и о культурной стороне вопроса забывать нельзя. Это не дело, когда в стране дефицит грампластинок. А что, песни у «Свердловчанки» действительно хорошие?
— А вы сами послушайте, как время будет. Держите.
Я протянул ему бобину, тот взял, сунул в портфель.
— Сегодня же и послушаю, заценю, что местные могут. А идея с филиалом «Мелодии» или тем более самостоятельным заводом и студией неплохая. Да и название… Как, говоришь? «Ural Records»? А что, звучит… Ладно, — он бросил взгляд на часы, — у меня важная встреча через пять минут, надо бежать. Если что — созвонимся, твой номер в общежитии у меня есть.
— Так я уже давно в своём доме живу. Кстати, с телефоном… И невестой.
— Вот как?! Свадьба, значит, скоро?
— Ага, через месяц. Буду рад видеть вас в числе гостей.
— Хм, а что, может, и приду. Ты номер свой чиркани мне, если что — созвонимся.
И на хрена я его на свадьбу пригласил? Как-то само собой вырвалось. Ведь ненавидел Ельцина за то, что страну развалил, а сейчас как-то и нет той злости. Наверное, потому, что он ещё ничего в этой реальности развалить не успел. Даже помог разочек, с этим фактом не поспоришь.
Я ждал от него звонка сегодня вечером, завтра, послезавтра… Не позвонил. М-да, видно, песни «Свердловчанки» ему не зашли. А если зашли, то чем он может помочь, если вон даже первый секретарь горкома сразу лапки вверх поднял?
Между тем смотрины прошли замечательно, Полина моим предкам понравилась.
— Хорошая девочка, — шепнула мне мама
Я её маме тоже приглянулся — к ней в гости мы съездили неделю спустя, в следующее воскресенье, 23 мая. Хотя могли бы одним днём управиться, имейся у меня личный автомобиль. А в понедельник снова пришли в ЗАГС. Коряк нас помнила.
— Не передумали ещё? — проскрипела она прокуренным голосом, принимая заявление. — Ну тогда ладно… На какое число планируете? 26 июня?