— Вам, Григорий Фёдорович, по-моему, в цирк лучше не ходить. Лучше отправляйте Акбара одного к восьми часам вечера. И нам и вам будет спокойнее. А к двенадцати он сам благополучно вернётся домой.
Но как ни ценю я сообразительность Акбара, разум его тут ни при чём. Это был во всей своей чистоте и силе условный рефлекс, выработанный в собаке ежедневными, много месяцев подряд выполнявшимися упражнениями.
АКБАР-ВОСПИТАТЕЛЬ
От знаменитых производителей Корсара и Геры мне на выбор предложили в подарок щенка. Какой собаковод найдёт в себе силы отказаться от такого подарка?
Я выбрала самого крупного светлого щенка. Назвали его Гудалом, а дома стали звать по-домашнему — Гуся.
Вначале Акбар, увидев щенка, просиял от удовольствия.
Он обнюхал его, облизал; всё шло хорошо. Казалось, сейчас он начнёт возиться с ним и нянчиться, как нянчился в своё время с зайчонком.
И вдруг Акбар помрачнел. Он угрюмо поглядел на щенка и ушёл в своё логово — под мою кровать. Маленький, беспомощный щенок полез было туда к Акбару, но услышал грозное рычание. Оно совершенно ясно означало: «Уйди, а то шкуру спущу». И крохотный Гуся, поскуливая, торопливо убрался из-под кровати.
Больше он никогда не пробовал туда забираться. До сих пор не рискует.
Что же случилось с Акбаром?
Мне казалось, что я знаю его как свои пять пальцев, и всё же я не сразу догадалась, в чём дело. Потом я поняла: Акбар заревновал. Он, видимо, решил, что пришла замена. Дескать, он постарел, он больше не нужен, нужны молодые.
В конце концов всё обошлось благополучно. Однажды, вернувшись с площадки, я увидела, что Акбар играет с Гусей.
Моя мать, так же как и я, всю жизнь провозившаяся с собаками, рассказала мне, как это произошло. Тон её рассказа был снисходительным по отношению ко мне.
Оказывается, она просто-напросто растолковала Акбару, что он ошибся. Она объяснила ему, что не надо зря страдать и волноваться, что он член семьи, притом самый любимый, и всегда, до самой старости и смерти, будет жить у нас.
Вот мама-то действительно «очеловечивает» Акбара.
Но попробуйте ей сказать об этом! Попробуйте сказать, что Акбар, при всей своей сообразительности, не может так, как она думает, понимать человеческую речь. Попробуйте вы, а я не рискую этого сделать, я не выношу семейных сцен.
Кстати, когда была перепись населения, к нам пришёл студент. Дома была только мама. Произошёл следующий разговор. Студент вежливо спросил:
— Кто у вас глава семьи?
— Акбар.
— Какой Акбар?
— Собака.
— Как же он может быть главой семьи?
— А он больше всех зарабатывает. Действительно, Акбар работал в то время в цирке и получал примерно, по старым ценам, 1500 рублей в месяц.
Теперь, сначала смирившись с Гусей, а затем полюбив его, Акбар решил, что надо всё-таки воспитать этого оболтуса.
На даче он заставлял его бегать за собой, чтобы у щенка развилась мускулатура. Затем он стал учить его драться. Драться достойно, по правилам, как подобает истинному мужчине.
Акбар делал стойку, затем бросался на Гусю, сбивал его с ног и хватал за горло. Лежит бедный Гуся — лапы кверху, — а Акбар держит его за шею и рычит. Очевидно, он говорит ему при этом, что хорошая собака должна хватать противника именно за горло.
Затем он проверяет урок. Он говорит: «Теперь ты гонись за мной, вали на землю, хватай за глотку».
Но щенку страшно; он бежит за Акбаром, скулит, и тогда Акбар, всё понимая, заваливается на спину так, чтобы Гусе удобно было кусать его за горло.
Теперь, если собаки задирают Гудала, он сражается с ними так, что вполне может заслужить одобрение учителя.
Случилось, что собаку, охранявшую один из отделов «Пассажа», надо было заменить на два месяца.
Попросили у меня Гудала. Привожу его в «Пассаж», говорю как полагается: «Здесь все чужие, охраняй!»
А он смотрит и — мне это абсолютно понятно — думает: «Да тут столько чужих, что от всех не поохраняешь. Гавкнул пару раз — и всё».
Тогда махнула я рукой на всю дрессировку и поставила его на ночь с Акбаром в отдел тканей, место службы Акбара, чтобы тот его поучил. Не знаю, как его там поучал Акбар, но наутро Гуся вышел свирепым как чёрт. И теперь, когда ведёшь Гусю в «Пассаж», то он уже от самого входа идёт на дыбах — зверь зверем.
Служащие очень его боятся.
Думаю, что всё здесь основано на чувстве подражания, которое я часто использую в дрессировке.
Как дрессировщица я с чувством некоторой тайной обиды должна признать, что если Гудал предан мне и послушен, то его преклонение перед Акбаром граничит с рабством.
Гусе в голову не приходит кощунственная мысль о том, что он давно уже стал крупнее и мощнее Акбара.
Если мне, чтобы остановить Гудала, бросившегося, допустим, на дворника, взмахнувшего метлой, надо крикнуть: «Фу!», и крикнуть весьма угрожающе, то Акбару стоит только повернуть морду и тихо сказать: «р-р-р-р» («Ты что швыряешься!») — и Гуся мгновенно становится малым щенком, явно говоря своими детскими ещё глазами: «Что ты, Акбар, это же была шутка, не сердись, пожалуйста!»
Когда я веду эту пару гулять, то до сих пор иногда не могу удержаться от смеха, глядя, как Гуся старается выхвалиться перед Акбаром. Вот он увидит собаку, выпрямит ноги и смотрит на своего повелителя: броситься или нет?
Акбар делает презрительную мину — Гудал смущённо идёт дальше.
Но если уж рявкнет на кого-нибудь Акбар, тут держись: Гуся летит как зверь, надеясь заслужить одобрение властелина.
Разницу между ними хорошо понимают наши дворовые кошки и наш домашний кот Кацо.
Если Гуся во дворе вздумает погоняться за кошкой, а та с норовом — остановится, выгнет спину и зашипит, — Гуся будет бегать вокруг, гудеть своим басом и охать: «Ох какая попалась!»
А та стоит и презирает.
Выходит Акбар — кошек как ветром сдувает с поленниц. Если он идёт со мной, неся в зубах кошёлку, кошки не убегают, но всем своим видом говорят: «Мы полны к тебе уважения, Акбар, и ничего зазорного себе не позволяем».
А он говорит молча: «Ладно, ну вас — я при деле».
Но если в зубах ничего нет, а настроение игривое, неплохо бы какую-нибудь кошечку шугануть в подвал, а ни с того ни с сего нельзя: всё-таки дрессированная собака; ему надо, чтобы кошечка сделала что-то непозволительное. И вот он идёт такой походкой, что кошка, видя его, сторонится, как при виде выпившего человека.
«Ах, вы уходите, — значит, натворили что-то непозволительное», — говорит Акбар — и на неё.
Но в жизни своей Акбар не погрыз ни одной кошки. Он просто любит показать свою власть.
Так вот, как я уже говорила, живёт у нас в доме кот Кацо. Пока он был маленький, Акбар всячески его опекал. Затем решил, что настала пора учёбы. Он учил его примерно так, как Гусю, — драться. Но кот не собака. Кацо, правда, тоже заваливался на спину, но при этом пытался бить Акбара лапами по морде. Тогда Акбар забирал всю голову Кацо в пасть и затем отпускал, обслюнявленного, целого и невредимого.