— Я, несомненно, сделаю это, и, надеюсь, у нее найдутся ответы на многие мои вопросы.
— Что ж, все это случилось давно, — сказал месье Бове. — Большинство тех, кто работал тогда в доме или в поместье, либо умерли, либо уехали.
— Я так и думала, но очень рада услышать, что с тех времен остался кто-то; я завтра же навешу эту женщину.
— Она тоже будет рада встрече с вами; и еще раз спасибо вам, мадемуазель, ибо я знаю, что месье маркиз тоже захочет вас поблагодарить, когда будет достаточно хорошо себя чувствовать.
— На сегодняшний день он ясно дал понять Мейвис, что не хочет видеть никого, кроме нее, — ответила Мариетта. — Но, по меньшей мере, это шаг вперед.
Девушка смолкла на миг.
— У больных людей часто появляется желание, чтобы их оставили одних и не беспокоили. Мама говорила, что таких лечить тяжелее всего.
— Это можно понять, — согласился месье Бове. — Доброй ночи, мадемуазель, и еще раз спасибо вам от всего сердца.
Он улыбнулся девушке.
Мариетта знала, что месье Бове уходит в свой маленький домик, расположенный рядом с конюшнями. Он не приглашал туда девушку, но она была уверена, что в этом доме уютно.
Смотритель не предложил Мариетте мебель или что-то еще из своего имущества, чтобы заполнить бреши в замке.
«Я должна справиться сама, — подумала Мариетта, — хотя это будет нелегко».
Девушка вспомнила, что пора ужинать и что она просила накрыть на стол пораньше, чтобы Руперт мог поесть вместе с ней перед тем, как отправиться спать.
Мадам Мало о них не забыла.
Было подано блюдо с форелью, и месье Мало сказал, что рыбу поймали сегодня утром в ручье, который протекает в одном из уголков поместья.
— Форель разводили специально для хозяина, — сообщил он Мариетте, — но Густав говорит, что он к ней не притронулся.
— Уверена, завтра ему захочется чего-нибудь поесть, — сказала Мариетта.
Когда месье Мало удалился, Руперт спросил:
— Мариетта, ты действительно думаешь, что маркизу станет лучше от твоих трав? Мадам Мало считает, что он умрет, если не будет ничего есть.
— Если его кто-то может спасти — так это Мейвис, — ответила Мариетта. — Ей удалось убедить маркиза выпить моего отвара, и я знаю, это снадобье принесет ему больше пользы, чем что-либо другое.
— Я очень надеюсь, что ты права, — сказал Руперт, — мне так нравится здесь! Завтра утром я собираюсь покататься на лошади.
Мальчик говорил слегка агрессивно, очевидно, думая, что Мариетта запретит ему кататься.
— У меня такое чувство, что удача улыбнулась нам и все наладится, — высказала свою мысль Мариетта. — Маркиз будет жить, замок вернется к своему прежнему виду, и мы все будем очень счастливы.
Девушка говорила мечтательно, нежным голосом.
Казалось, будто она видит то, о чем говорит, написанным лучами заходящего солнца, которое посылало в комнату, где ели Руперт с Мариеттой, свой нежно-розовый свет, отчего даже ее пустота казалась прекрасной.
У Мариетты было чувство, точно она вознесла к небу молитву, и небо ответило ей.
— Все хорошо, Руперт, — тихо сказала она. — Я знаю, что мы будем очень счастливы здесь.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Маркиз заметил, что двери его спальни бесшумно отворились и кто-то вошел к нему.
Последние три ночи его преследовало чувство, будто рядом кто-то есть, и он никак не мог этого объяснить.
А этим утром маркиз явственно ощутил, что в его комнате был гость, хотя он и не мог определить, кто именно.
Он знал только, что это каким-то образом было связано с его телом.
Боль в плече постепенно стихала, и маркиз чувствовал себя гораздо лучше.
Густав, однако, уверял, что ему ни в коем случае нельзя вставать с постели, иначе боль может вернуться.
Маркизу с неохотой пришлось признать, что напиток, который приносит ему девочка, определенно помогает.
Поначалу он отнесся к этому скептически и пил отвар исключительно потому, что не хотел расстраивать такого милого и искреннего ребенка, как Мейвис. Однако не оставалось никаких сомнений, что мыслить он стал четче и спал лучше.
Более того, маркиз все свое тело чувствовал почти так же, как до ранения.
Вечером Мейвис опять приходила, чтобы напоить его отваром перед сном.
Маркизу вдруг пришло в голову, что снадобье, которое он пьет по вечерам, немного отличается от утреннего. Он не мог этого объяснить, но чувствовал, что в вечерний напиток добавляют что-то еще.
И он поймал себя на том, что ждет появления Мейвис.
Как она сообщила ему на второй день их знакомства, что Жако очень им доволен!
Маркиза забавляло, что единственный посетитель, которого он хочет видеть — это пятилетний ребенок.
Девочка была такой милой и так переживала, чтобы маркиз не умер, что ему казалось в высшей степени неблагодарным поступить подобным образом.
Сегодня утром она ушла, как всегда поцеловав его в щеку и в очередной раз сказав, что Жако считает его «очень хорошим».
Маркиз улыбался, не спеша попивая отвар.
Как раз тогда он и заметил, что напиток слегка отличается от того, что он пил вечером. Маркиз предположил, что в вечерний отвар добавляют каких-то трав, чтобы ему лучше спалось.
Это значило, что он не будет чувствовать боли в руке.
К тому же он явственно ощущал, что кто-то приходит к нему, кто-то, кого он скорее чувствовал, чем слышал.
Этот «кто-то» каким-то образом связан с тем, что мучительная боль постепенно покидает его плечо.
Поэтому сегодня вечером, когда к маркизу пришла Мейвис, он поприветствовал ее словами:
— Ты прекрасная сиделка, и мое самочувствие действительно начинает улучшаться. Скоро я вновь буду на ногах и тогда спущусь вниз, чтобы посмотреть, чем вы все занимаетесь.
— Мариетта говорит, нельзя вставать слишком рано, — быстро ответила Мейвис.
— Полагаю, Жако говорит то же самое, — заметил маркиз.
— Жако думает, вы хороший, и он очень доволен вами.
Маркиз взял у девочки напиток и поставил на столик рядом с кроватью. На самом деле это был всего лишь грубо сработанный табурет, который Густав нашел в какой-то пристройке, но роль столика он выполнял вполне успешно.
На нем помещалась свеча, которая горела рядом с постелью всю ночь, колокольчик, чтобы позвать Густава, а теперь стоял еще и отвар в огромном бокале без ножки.
— Нужно выпить, — встревоженно напомнила Мейвис.
— Обещаю, что выпью, — ответил маркиз, — но сначала я хочу с тобой поговорить.
— Мариетта сказала, чтобы я ложилась спать, — ответила Мейвис. Девочка замялась, а потом с улыбкой добавила: — Мне нравится с вами говорить.
— Так поговори со мной и расскажи, что ты делала весь день.
— Очень-очень занятая. Большой сюрприз для вас, когда вы встанете.
Девочка говорила громким шепотом.
Потом посмотрела в сторону двери и приложила палец к губам.
— Я вам ничего не говорила, а то Мариетта очень-очень будет сердиться.
— Ты мне ничего и не сказала, — подтвердил маркиз, — но я буду очень ждать сюрприза.
Будто испугавшись, что может нечаянно проговориться еще о чем-то, Мейвис быстро поцеловала маркиза в обе щеки и побежала к двери.
— Спокойной ночи! — крикнула она. — Я приду к вам утром.
Не успел маркиз возразить, как девочка уже исчезла.
Маркиз принялся гадать, что это может быть за сюрприз.
Он осторожно взял бокал со столика и отпил немного отвара. Вкус изменился, маркиз был совершенно уверен в этом, но из любопытства сделал еще пару глотков, затем вернул напиток на столик.
Густав зашел в комнату и спросил:
— Месье, вы будете пить то, что приготовила для вас мадемуазель?
— Да, конечно, — ответил маркиз, — только чуть позже. Можешь погасить все свечи, кроме той, что у меня возле кровати.
Густав мешкал, и маркиз почувствовал, что тот чем-то обеспокоен.
Но, ничего не сказав, Густав сделал все, как приказал хозяин.
Оставшись один, маркиз еще раз глотнул отвара; ему нравился вкус, но он решил больше не пить.