После этих слов все трое ринулись в палату.
На кровати лежал почти незнакомый им человек: худой, изможденный, слегка постаревший и усталый. Только в кино все происходит красиво: лежит себе человек в коме полгода, а потом — бац! — приходит в себя, гладко выбритый, с белоснежной улыбкой, в прежней форме, говорит всем, как рад их видеть, встает и идет покорять мир. Реальность куда более жестока!
Медленно обведя всех взглядом, он задержался на Эле, переставшей на мгновение дышать, а затем вновь посмотрел на мать. Осторожно толкая кресло, Ден подкатил Ингу Сергеевну к кровати сына.
— Стас, — дрожащей рукой она провела по его щеке. — Сынок, ты меня слышишь?
Несколько секунд он смотрел на нее безо всякого выражения, а потом очень медленно закрыл и открыл глаза. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди, трубку вытащили и даже часть датчиков сняли.
Эля подошла к изножью кровати, видя, что он наблюдает за ней.
— Привет, — тихо сказала она и постаралась улыбнуться сквозь слезы.
Что-то мелькнуло в его взгляде, только было непонятно, что. Будто собравшись ответить, он разлепил пересохшие губы… Но так и не произнес ни звука. Зло заскрежетав зубами, он сжал челюсть.
— Дружище, завтра тебя осмотрят доктора, — Ден подошел прямо к кровати. — Они помогут! Из такой задницы, — ой, простите, Инга Сергеевна, — тебя вытащили! И тут обязательно помогут, — он осторожно похлопал его по незабинтованному плечу. — Будешь как новенький!
В ответ Стас отвернулся и уставился в какую-то точку на стене.
Инга Сергеевна, Ден и Эля хмуро переглянулись.
— Стас, — Ден позвал его, но тот не отреагировал, а после и вовсе закрыл глаза.
— Доктор сказал, что он скоро уснет, — будто оправдываясь, робко посмотрела на Дена мама Стаса.
Эля решительно развернулась на пятках и вышла из палаты. Постучав в дверь ординаторской, она заглянула. Увидев врача Стаса, заполняющего истории болезней, девушка вошла внутрь.
— Владимир Александрович, — начала она. — В чем дело? Он не хочет разговаривать с нами. Слышит, понимает, но отказывается… Отвернулся и закрыл глаза.
— Эвелина, — врач со вздохом повернулся к ней. — Каким был Стас до аварии?
— Общительным, веселым, харизматичным, бойким… — начала перечислять Эля.
— Вы сразу же выдали именно те качества, которые сейчас ему недоступны! Стас — человек очень разумный, видимо, с аналитическим складом ума, раз работал в большой фирме, и даже начальник так заботился о нем. Но самое главное, он был нужным — нужным всем вам: он помогал, поддерживал, веселил, заботился и прочее… Все это показывает, что он настоящий мужчина! И сейчас вдруг этот взрослый мужчина заперт в теле по сути младенца! Разум взрослый, а тело настолько несамостоятельно, что ему для всего требуется чужая помощь… Как вы считаете, есть ли у него причины для веселья?
— Но ведь он остался жив, — прошептала Эля.
— Для вас — да. Этого достаточно. А он сейчас просто в агонии — как моральной так и физической. Помимо эмоциональных причин, которые я вам уже озвучил, сейчас каждая клеточка начинает болеть. Она и до этого болела, но он не чувствовал этой боли. А сейчас она его придавила будто скала к кровати! Мало того, что тело не слушается, так еще и доставляет только неприятные, мягко говоря, ощущения! А вот теперь подумайте, что творится у него в голове, — он с сочувствием посмотрел на Элю.
— Бедный Стас, — Эля прикрыла глаза, стараясь сдержать слезы.
— Мой вам совет, наберитесь терпения! Процесс восстановления очень долгий, тяжелый, эмоциональноемкий и нервозатратный! — доктор причудливо извернул слова, но их смысл был кристально ясен.
— Спасибо, — тихо поблагодарила Эля и, совершенно опустошенная, вышла в коридор.
— Эля, — ее сразу же обняла Марго. — Какая замечательная новость! Наконец-то Стас пришел в себя!!! — в серых глазах плескалось облегчение, так резко контрастирующее с выражением Элиных глаз.
— Ты была у него? — хрипло спросила подруга Стаса.
— Да, — радостно откликнулась Марго. — Он уснул, поэтому я подожду, пока он проснется. Я отпросилась на сегодня, поезжай с Ингой Сергеевной, отдохни и выспись как следует! Ты в эти дни больше всех вымоталась, — блондинка потрепала ее по здоровому плечу.
— Хорошо, утром приеду, — пообещала Эля и пошла переодеваться.
Через минуту в маленький коридорчик вышел Ден, держа ее сумку в руке, а следом выехала и Инга Сергеевна.
Спустя час Эля уже забылась тревожным и липким сном, рухнув на кровать прямо в одежде.
Глава 46
Понеслись суматошные дни. Со Стасом занимались врачи и психологи. Помимо проблем с речью, видимых последствий больше не было, единственное, что пугало близких — это то, что Стас напрочь отказывался бороться за себя. Не помогали ни увещевания Эли, ни взывание к его совести Марго, ни горькие слезы матери, ни ругань Дена — ни-че-го! Со связками тоже было все хорошо, причиной его молчания был он сам, то есть все было попросту в голове, по каким-то причинам эту функцию мозг заблокировал, и сейчас психиатры и психологи проводили с ним занятия и консультации, пытаясь найти ключик, отпирающий эту дверь…
— С добрым утром! — Эля, несмотря на угрюмое настроение, приветливо улыбнулась, подошла к кровати и присела на краешек, увидев, что он проснулся. — Сегодня вынут спицу из бедра и уберут растяжку, а это значит, — она довольно посмотрела на него, выжидая небольшую паузу. — А это значит, что с завтрашнего дня мы начнем ходить и гулять! — девушка радостно улыбнулась. — Пришло бабье лето, надо ловить последние теплые деньки.
Стас окинул ее равнодушным взглядом и поднял глаза к потолку.
— Там есть что-то интереснее, чем то, о чем говорю я? — Эля угрюмо вздохнула.
На нее метнулся его тяжелый взгляд — и опять вернулся к потолку. Стас никак не шел на контакт.
— Послушай, я стараюсь тебя понять, — она положила ладошку на его грудь, обращая на себя внимание и заглядывая ему в глаза. — Я сама беседую каждый день с психологами, с твоим доктором, с другими больными… Черт! Я изо всех сил стараюсь влезть в твою шкуру и не нахожу ни одной чертовой причины, чтобы позволить так вести себя с близкими! — голос повысился и эхом отразился от бледно-голубых больничных стен.
Палата, в которую перевели Стаса, была рассчитана на двоих, но соседа пока не было, видимо, врачи пошли им навстречу и, пока не было много народа, не «подселяли» никого, поэтому она могла позволить говорить себе в полный голос.
— Послушай, — глубоко вздохнув, спокойно продолжила Эля. — Ладно, я и Ден, с нами ты можешь вести себя так как хочешь, но перед матерью и Марго у тебя есть обязательства! И не надо строить из себя ту скотину, которой ты не являешься! Они на пару тут целыми днями обливались слезами и молили бога, чтобы ты пришел в себя! Будь добр, хотя бы с ними делай вид, что они тебе не безразличны!
И снова этот скользящий взгляд, в котором нет ни заинтересованности, ни теплоты, ни каких-либо других чувств, кроме усталости… Такое ощущение, что из глубины этих глаз на нее смотрел не полный сил молодой парень, а дряхлый старик, уже не желающий жить на этом свете…
Вскоре улетел в штаты Влад. Перед отлетом он пришел к Стасу, чтобы поздравить его с таким большим событием как выписка, которая должна была состояться через пару дней. Эля так и не решилась рассказать Стасу, что они расстались, а Влад и не стал поднимать эту тему. Впрочем, и сам Стас интереса не проявил.
Затем выписали и Стаса, назначив кучу лекарств, выдав кресло и костыли и проведя инструктаж с Элей.
Вышла небольшая заминка, когда решали, куда везти Стаса: к матери или в квартиру, где они жили с Марго. В конце концов решение осталось за Элей — именно ей предстояло ухаживать большее количество времени за Стасом, хотя все так и не прекратили отговаривать ее от такой жертвы. И с ее решения друга привезли в родительскую квартиру. Справедливо рассудив, что не сможет физически разорваться между двумя районами города, чтобы и помогать Инге Сергеевне, и приглядывать за Стасом, Эля велела Дену везти друга к матери в квартиру. Марго пыталась, конечно, возразить, но девушка была тверда. Она понимала, что если рядом не будет никого, то и будет неловко, и неудобно, и крайне проблематично даже отлучиться. Не зная, что творится у друга в голове, она искренне переживала и боялась, что там далеко не позитивные мысли…