Выбрать главу

Артемий Петрович, целыми днями крутившийся как белка в колесе, покинул ординаторскую. Сегодня в одиннадцать у него назначена встреча со спонсором, а в три прибудет плановая проверка из райцентра. Кто, где и почему любезно сообщила Карина, мы познакомились на вчерашнем дежурстве. Кара (она представилась именно так) ухитрялась знать всё, что не предназначалось для ее ушей.

- Пойдем людей лечить? – от одного взгляда интерна Малышева становилось страшно, а слово «лечить» он произнес с особым смаком.

Я от души посочувствовала этим несчастным.

***

Петрук Станислав Львович оказался веселым парнем с отличным чувством юмора. Устроившись с ноутбуком на коленях, он искоса поглядывал на двух врачей-дилетантов, то бишь на нас с Гайдаревым.

- Так вы и есть дохтыри?

Дэн отмалчивался, пришлось спешно брать дело в свои хрупкие женские руки.

- Совершенно верно, я ваш лечащий врач, Вера Сергеевна, а это мой коллега, Денис…

- Матвеевич, - бросил «коллега», раскачиваясь на стуле.

- Денис Матвеевич, прекратите качаться! Вы стул сломаете.

- Блин, Соболева, стул казённый! Ты лучше молчи в тряпочку и ставь диагноз, - нагло посоветовали мне, - не препятствуй моему физкультурному развитию.

- Какому развитию?! – задохнулась я. - Мы в паре работаем или нет?

Петрук отложил компьютер в сторону. Развернувшаяся в палате драма была поинтересней «стрелялки».

- На что жалуетесь, Станислав? – решила следовать намеченному плану.

Жаловался Станислав на сильный кашель, насморк, головные боли и саднящее горло. Пока я слушала больного и диагностировала ангину вкупе с бронхитом, Денис Матвеевич свалился-таки со стула.

- В ближайшее время сдадите общий анализ крови и сделаете рентген грудной клетки, дабы исключить пневмонию, - сообщила Петруку, заполняя карту. - Результаты покажете, тогда и будем лечение назначать. Антибиотики как переносите?

- Нормально вроде, - протянул парень, - кололи с год назад.

- Уже проще. Всё, что могу сказать сейчас: отдыхайте, пейте больше жидкости и не увлекайтесь парацетамолом. От ангины пропьете вот это, - подчеркнула и расписалась.

Гайдарев заглянул через плечо.

- Ангина, и только? Я думал…

- Поздравляю, значит, твое физкультурное развитие не заглушило умственное. Сомневаешься – проводи осмотр сам. Потерпите, Станислав Львович?

- Не-не-не, - отказался Дэн, подписываясь под диагнозом, - я тебе верю.

- Спасибо, – Петрук крепко пожал наши руки. - Как понимаю, Вера Сергеевна, Денис Матвеич у Вас что-то вроде антидепрессантов?

- Что-то вроде того, нужно только соблюдать дозировку, - улыбнулась я. - Всего доброго.

Когда мы выходили из палаты, Гайдарев в сердцах ругнулся.

- Ты и впрямь ученая! Я б так не смог, - вынужден был признать он.

Чем же ты, родной, в институте занимался в таком случае?

- В следующий раз катайся поменьше, глядишь, и то сможешь.

Честно говоря, от Воропаева я ожидала большего. В его духе было бы послать нас на Кудыкины горы, диагностировать тропическую лихорадку или «кошмар верхних дыхательных путей», но, видно, он предпочел отделаться малой кровью.

Проходя мимо десятой, остановились на минуту. Прислушались.

- Как думаешь, наши Даунти уже справились?

Из палаты как ошпаренный вылетел Сологуб, а за ним и Малышев. Рты открыты, глаза аки блюдца, в блюдцах паника.

- Что случилось?

- Толик, ты… ты идиот! – взвизгнул Ярослав. – Ты з-зачем вякнул про аллергию с астматическим уклоном?! Где только т-такой диагноз вычитал, во дворе на заборе?!

- Пациентка хотя бы жива? – едва слышно спросила я.

Не слыша никого и ничего, Малышев и Сологуб вдохновенно орали друг на друга. Дэн стоял у стеночки и хихикал.

- Она в обморок хлопнулась, - запоздало ответил Ярослав, - не подает признаков жизни…

В итоге, когда Артемий Петрович закончил приводить в чувство не в меру впечатлительную пациентку и приносить извинения, он был зол, как тысяча чертей.

- Кр-р-ретины! – рычал зав терапией, расхаживая по кабинету. - Какая астма?! Банальный бронхит! Проще не придумаешь! Да она с вами чуть инфаркт не отхватила!

- А ведь я говорил ему... - тяжелый взгляд Воропаева заставил Сологуба умолкнуть.

- Правило первое: прежде чем озвучить диагноз, подумай! Правило второе: лучше разика три подумай, для перестраховки! Но к вам это, похоже, не относится!

Терапевт глубоко вдохнул, выдохнул и продолжил уже гораздо спокойней:

- Значит так, астматики хреновы, чтобы заслужить мое прощение, будете драить туалеты с первого этажа по третий.

- Вы опять издеваетесь? – выдавил сжавшийся в комок Ярослав. - Мы второй день работаем, один раз ошиблись и должны мыть туалеты?

- Совершенно верно, Сологуб, язык не поворачивается назвать вас доктором! Сейчас начнете, как раз до утра управитесь. А теперь брысь с глаз моих!

Я собиралась незаметно сбежать с остальными, но Воропаев окликнул:

- Соболева, задержитесь на минутку, - он хрустнул пальцами, постепенно успокаиваясь. – С Гайдарева взятки гладки, поэтому спрашиваю с вас. Что там с Петруком?

- Ангина, бронхит на ранней стадии. Неприятно, но не смертельно, проколется – как новенький будет.

- Верно, бронхит, - голос Воропаева потеплел на полградуса. - У Самборской всё один-в-один, а они - «аллергия с астматическим уклоном»!.. Дайте-ка взглянуть, что вы там прописали.

Я смело протянула ему копию диагноза, выписанную на отдельном листе. Уверена, что ни в чем не ошиблась.

- Хм, всё правильно, кроме бромгексина: он здесь как мертвому припарки. Брохномунал – может быть… Господи, Соболева, а витамины-то ему зачем?

- Для укрепления здоровья, - пробормотала я.

- А отправлю-ка я вас помогать «астматикам», укреплять здоровье! Мозги включите: человеку колоть антибиотики, принимать кучу побочных препаратов, а вы ему – витамины в таблетках! Хорошо, что не в уколах. Если учесть, что витамины вот с этим товарищем, - он ткнул в предпоследнюю строчку, - не смешивают, добавили б Петруку аллергию ко всем прочим радостям. Вы его карточку-то открывали?

Стало грустно. Сесть в лужу по невнимательности? Могу, умею, практикую. Повезло еще, что у Станислава ничего серьезного...

- Так и быть, ставлю тройку с плюсом за старания, но по бедности и то хорошо. Идите…ах да, передайте Гайдареву пламенный привет и растолкуйте в доступной для амёб форме, что в следующий раз ставит диагноз он. Ошибется хоть в одной букве – будете вылизывать всю больницу. Улавливаете мою мысль?

Убито кивнув, я вышла из кабинета и не могла видеть, что Воропаев улыбается.

***

Не так давно он стал замечать невеселую тенденцию: день прошел, а ты ничего толком не сделал, и таких пустых дней становится всё больше и больше. Сегодняшний же, помимо дефицита полезных дел, поставил перед фактом. Досадным таким фактом, о котором предпочитаешь забыть и не вспоминать, пока он сам о себе не напомнит.

- Homo sum, humani nihil a me alienum puto (Я человек, и ни что человеческое мне не чуждо – лат., прим. автора), - прошептал маг, задерживая кончики пальцев на веках. Глаза побаливали от недосыпа, но даже в закрытом виде продолжали транслировать печатные и рукописные тексты. – Я сошел с ума, - поделился он погасшим монитором, - какая досада...

Ева позвонила в воскресенье и сообщила полным трагизма шепотом, что сваливает на две недели. В этот была вся Омельченко: она вечно куда-то «сваливала», вечно к черту на кулички и вечно не вовремя.

- Счастливого пути, - рассеянно пожелал он. – Привезешь мне магнитик.

- Ты даже не спросишь куда? – шепот перестал быть трагическим. – Хотя чему я удивляюсь? – добавила акула пера своим обычным голосом.