От бестолкового созерцания оторвало хриплое карканье. На ветке клена сидел большой ворон. Поймав мой взгляд, птица прыгнула на соседнюю ветку и каркнула снова.
- И тебе привет, птичка, - пробормотала я, убедившись, что поблизости никого нет.
Ворон склонил голову набок. Он никуда не торопился.
- Карррр!
Не знаю, от чего, но мне вдруг стало неловко. Потянуло сказать что-нибудь уместное... или просто что-нибудь сказать.
- А я тут… сижу, - глупее не придумаешь, но почему бы не поболтать с умным вороном?
Птиц качнулся на своей ветке и спустился ниже. Моргнул блестящим черным глазом. Либо у меня галлюники, либо очередной его отзыв и впрямь был нелестным. Ишь ты, поборник тунеядства!
- А вот ругаться не надо! Я ноги натерла, ясно?
- Кррра! – ехидно откликнулся ворон. Похоже, дурой обозвал, если не хлеще.
- Сам такой! – обиделась я.
- Кыррр! Кра!
- Я сказала, сам такой. Прихехешник!
- Карр?
- Английский, - пояснила я, морщась. – В Тауэре вас любят, особенно таких наглых как ты. Кормят бесплатно, холят и лелеют, лишь бы к врагам не улетели, так что это твой шанс. Дерзай, птичка.
- Крух, - с неприязнью сказал ворон, одним коротким «крухом» выражая всё, что он думает о Туманном Альбионе, Тауэре и обо мне в частности.
- Не хочешь в Англию? И кто из нас после этого дурак?
Дожили, пререкаюсь с птицей! Молодец, Вера, нашла себе брата по разуму.
Попробовала встать и взвыла: ноги не только щипали, но и гудели от быстрой ходьбы.
Пернатый собеседник спикировал на землю, брезгливо отряхнул лапы и принялся ходить туда-сюда, время от времени косясь на меня. Давил на совесть. Дрессированный, наверное. Крупный, лоснящийся, перо к перу – эта пташка не жаловалась на жизнь.
- Мне всё равно, что ты думаешь, Кар-Карыч, - вздохнула, жалея, что нельзя сбросить туфли прямо тут: потом под страхом смерти не надену. – Меня нотации ждут – вам и снилось. Ненавижу опаздывать, но так получилось
Черный наглец чуть расправил крылья, точно пожал плечами. С ума все по-своему сходят: кого-то черти навещают, кого-то – гномики, а кого-то – вот, зверюшки, сверх меры разумные... И зачем только язвлю? Конечно, глупая птица не может понимать, о чем ей толкуют, будь она хоть трижды дрессированной. Вряд ли хозяин хоть раз беседовал с питомцем о Тауэре, наверное, натаскивал, на всякие фокусы. Но, что ни говори, занятный малый. Не будь так больно, подивилась бы чудесам дрессировки.
- Кыш! – махнула рукой с каким-то дурацким любопытством: улетит или нет?
Птиц отпрыгнул на метр, демонстрируя могучий размах крыльев. Каркнул возмущенно:
- Кырррра!!!
Усовестилась. Плохое настроение – еще не повод портить его другим.
- Прости, Кар-Карыч. Я, на самом деле, добрая, просто сегодня не мой день. Послушаю тебя, пойду за нагоняем... вот только встану... Ох!
Боль в ногах будто бы уменьшилась, и с десяток шагов я прошла довольно легко. Обернулась: по пустынной секунду назад «стометровке» сновали люди, а ворон исчез, словно его и не было. Ни шума крыльев, ни сварливого «каррр» на прощание. Уж не примерещился ли он мне?
***
До места назначения с горем пополам добралась в начале девятого, чувствуя себя марафонским гонцом и покорителем Джомолунгмы. Выглянувшее солнышко подсушило куртку и брюки. Причешусь, подкрашусь и буду как новая.
- Вер, привет! – кивнула пробегавшая мимо Карина. – Опаздываешь!
Отмахнулась, мол, всякое бывает. В туалете быстро подправила марафет, провела расческой по волосам, зализала их в хвост. Как любит повторять Анютка, красотой мир вы не спасете. А мы и не планируем.
Из ординаторской доносились голоса. Рискую здоровьем и стучу.
- Не заперто!
Интерны примостились на диванчике, как три девицы под окном. Гайдарев украдкой сунул Толяну купюру. Спорили, что не приду? Надо стребовать свою долю. Воропаев сидел за столом и что-то писал. Он был не в духе.
- Явление Христа народу, - проворчал зав терапией, не поднимая головы. - Почему опоздали?
- Извините, пожалуйста. Честное слово, я не специально, просто…
- Просто, Соболева, ничего не бывает, только внебрачные дети и смерть на войне. По правде говоря, причина меня не интересует, а вот следствие…
- Отдежурю, - спешно сказала я, - отчет составлю. Объяснительную могу написать.
- Уж будьте так любезны, - он поставил последнюю точку и отложил лист, - и постарайтесь, чтобы это не стало привычкой. Сологуб, введете коллегу в курс дела!
- В общем и целом, дело такое, - зашептал Ярослав. - Полдня на амбулаторном, полдня помогаем Игоревне. Куда вначале хочешь? Им, - кивок на Дэна с Толяном, - все равно.
- Мне тоже.
- Тогда давай к Игоревне, а после обеда, когда народу поменьше, можно и на прием. Артемий Петрович, - уже громче добавил он, - мы с коллегой к Игоревне.
- Да мне плевать, Сологуб, мое дело маленькое: поставить задачу, принять результат. Главное, действуйте в рамках УК РФ да про отчеты не забудьте.
Амбулаторный прием – своего рода проверка на новенького. Очереди, бесконечные по утрам и соизмеримые лишь после обеда, и то как повезет. Больные, кашляющие в самую жестокую жару и упорно твердящие, что «третий день в кишках колет» - это вам не Петрук с ангиной.
- Ты идешь? – спросил Гайдарев. В ординаторской остались только я и он.
- Иду. Уй!
Было бы легче, если мои несчастные ноги просто бы отрубили!
- Ты чего?
- Натерла, - выдохнула я и сбросила туфли, ища в тумбочке пакет со сменкой.
- Нифига се! – присвистнул Дэн.
Впервые я была с ним согласна: мозоли полопались, две из них даже кровили. От одной мысли, что придется совать ноги в балетки, становилось плохо.
- Дэн, - позвала я, - у тебя пластырь есть?
- Щас вернусь. Сиди здесь и никуда не уходи, - приказал он.
Заверив, что не сойду с этого места, намочила в раковине чистую тряпку и обмотала пострадавшую ступню. Хорошо-то как! Век бы сидела.
Гайдарев вернулся с коробочкой бактерицидных пластырей, ватными дисками и перекисью.
- На вот, обработай, чтоб заражения не было.
- Спасибо.
Закусив губу, обработала пострадавшие места. Перекись шипела, пуская белые пузыри.
- Какие у тебя, Соболева, ноги маленькие, - хмыкнул Гайдарев, - реальная Золушка.
- Зато с обувью проблем нет, - отшутилась я, - в детской можно ходить. Аньке вон на свою ногу кроссовки выбирала.
- Кто это - Анька?
- Сестра поэта. Благодарствую, добрый молодец, от жестокой смерти меня спас. Пошли, что ли, над Змей Горынычем изгаляться?
- Не в курсе я насчет Горыныча, красна девица, - включился в игру Денис, - а вот одного Кощея точно приметил. И даже догадываюсь, где спрятана его смерть…
***
Они столкнулись на пятом этаже. Ведьма испуганно шарахнулась, но быстро пришла в себя и натянула фирменную снисходительную усмешку.
- Доброе утро, – процедила она.
- И вам не хворать.
Они вместе вошли в лифт и стали рядом. Медсестра Лейля попыталась слиться с зеркальной стенкой, а молодой анестезиолог Игорь скрылся за научно-популярным журналом. Трудно быть нечистью, но иногда полезно.
«Тьфу, напугал! Зачем так выскакивать?» - перешла она на мысле-речь.
«Что-нибудь случилось? Ты какая-то пришибленная»
«Зайдешь ко мне… Стоп, ко мне нельзя! Жду на стоянке через десять минут»
«Это терпит?»
«Нет! - отрезала женщина. - Не терпит. Это приказ!»
«Хорошо, хорошо, зачем так орать? - маг ободряюще ей улыбнулся. - Правда, у нас с тобой не те отношения для совместных прогулок по стоянке. Люди не поймут»
«Чихать мне на людей! Пожалуйста, хотя бы раз в жизни обойдись без шуточек!»
«Успокойся, вон уже кнопки «рыдают». Жалко спонсорское имущество... Да приду я, приду, не шипи. С одной лодки, как говорится, не выпрыгнуть».