Выбрать главу

Воропаев принял эту эмоциональную тираду как должное.

- Спасибо. Что бы мы без вас делали? - искренне сказала я.

- Вы вогнали меня в краску. Анна Сергеевна, полагаю?

Мне ничего не оставалось, как представить их друг другу.

- Рад знакомству. Так куда, говорите, вас отвезти?

- Ну что вы, - забормотала я, - мы сами как-нибудь, на маршрутке…

- Еще чего! – возмутилась сестрица. - Дрейфуй, раз умная такая, а у меня до сих пор ноги не отмерзли!

Захотелось пристукнуть девчонку на месте. Вот у кого язык вперед летит, мозги не поспевают! Искоса взглянула на Воропаева: как ему такая широта мышления?

- Увы, Вера Сергеевна, вы в меньшинстве, - серьезно сообщил мой начальник.

Он набрал кому-то, сообщил, что отъедет на полчаса, и вернул телефон в карман пальто.

- Алиби для гостей с Марса. И всё-таки, куда?

- Свобода, двенадцать, - сдалась я. – Каких-то двадцать минут…

- Или сорок маршруткой. Справа смотрите!

В Центре мы прочно засели в пробке. Бестолковое автомобильное стадо блеяло, гудело, ругалось. Суббота, народ домой спешит, вот и срываются. Увидев, с какой скоростью движутся маршрутки, мысленно поблагодарила провидение и Анину бестактность. Как оказалось, зря.

- Интересное у вас имя. В истории вроде был один Артемий Петрович, Волынский - похвасталась эрудицией сестренка, - то ли при Анне Иоанновне, то ли при Елизавете.

Ох, если она сейчас вспомнит, что стало с «одним Артемием Петровичем», пиши пропало.

- Точно! - просияла маленькая поганка. - Пока жена была в Москве, он совратил молдаванскую княжну из свиты царицы и его казнили!

Самообладание Воропаев сохранил, но машина предательски вильнула.

- Всё было не так, - быстро сказала я, оборачиваясь к сестре. - Кабинет-министр Волынский участвовал в заговоре против Бирона. Ни о какой княжне там речи не шло.

- Разве? Ты мне сама вроде книжку подсунула, «Дом изо льда»…

- «Ледяной дом», - машинально поправила я.

Аукнулся-таки Лажечников, в самый неподходящий момент. Немало слез в свое время пролито над историей Волынского и Мариорицы, а ведь прежде ни одна книга не заставляла меня плакать. Кому расскажешь – засмеют.

- Не слышал, - признался Воропаев, следя за дорогой, - но теперь буду опасаться иностранных шпионок. Спасибо, что просветили.

- Да не за что, обращайтесь, - милостиво кивнула Анютка. - Здесь направо, потом налево.

Покупки нам не только довезли, но и донесли до самой квартиры. Возражения не принимались, благодарности возвращались обратно.

- Не знаю, как вас благодарить, - сказала я, едва сестрица скрылась в своей комнате. Кое-кого ждет очень серьезный разговор!

- Ерунда, - отмахнулся Артемий Петрович. - Считайте это компенсацией за отгул двадцать седьмого, если вам так удобней.

Значит, всё-таки накрылась встреча Сашки медным тазом, зря надеялась. Обидно! Но раз сказал, что не отпустит, можно не надеяться: баланс справедливости работает в обе стороны, на то он и баланс.

- Вы уж извините Аньку, - я старалась избегать взгляда Воропаева. - Никого не стесняется, что на уме, то и на языке.

- Правильно делает. Молдаванская княжна, надо же! Полистаю историю на досуге, врага надо знать в лицо. Не смею задерживать, Вера Сергеевна, счастливо оставаться

- Может, чаю попьете? – отважилась предложить я. – Холодно на улице.

- Мои полчаса истекли, а точность – вежливость королей, - он вдруг подмигнул мне. - Но за приглашение спасибо.

Закрывая за ним дверь, зачем-то заперла замок на два оборота, будто боялась, что Артемий Петрович передумает насчет чая и вернется. Глупость несусветная, зачем ему возвращаться? Его ждут. Как жаль, что его ждут... Как же повезло тем, кто его ждет…

Я провела пальцами по мягкой дверной панели. Вернись, ну хоть из-за какой-нибудь мелочи! Пускай по радио объявят, что началось глобальное потепление, что к нам приезжает президент, что ученые нашли лекарство от всех болезней, и ты сочтешь своим долгом сообщить мне об этом… Боже, о чем я вообще?! Какой президент, какое глобальное потепление?! Откуда только взялось это совершенно неуместное «ты»?

В дверь постучали, и я подпрыгнула. Замок заедал, будто нарочно не желая поворачиваться. На пороге стоял Артемий Петрович, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Бровь Воропаева взметнулась вверх, он оглянулся на квартиру напротив, хмыкнул, вновь повернулся ко мне и заговорчески шепнул:

- Вы тоже их видите?

- К-кого? – пискнула я.

- Санта-Клауса, его маленьких эльфов, Роберта Паттинсона с букетом алых роз и Смешариков. Видимо, все они стоят за моей спиной, раз вы так испуганно и восхищенно улыбаетесь. Вот, в машине забыли, - Воропаев протянул мне мобильный телефон в чехле, - потом еще скажете, что продал и не поделился.

- Наверное, из кармана выпал, - смущенно сказала я. Улыбаюсь? Да, и впрямь улыбаюсь. Как ненормальная. – Большое спасибо.

Глава десятая

Лебединая песня французского комода

Законы подлости исполняются без промедления.

Л. Крайнов-Рытов.

Во вторник утром позвонил Сашка и похоронным голосом сообщил, что билет пришлось сдать из-за проблем на факультете. Долго извинялся, и, кажется, не только за билет. Поклявшись быть тридцатого, болтал без умолку, ругал неорганизованных преподов, передавал приветы от общих знакомых и в конце занудным тоном осведомился, не заглядываюсь ли в его отсутствие на местных аборигенов. Банальный вопрос на долю секунды выбил из колеи, а возмущенное: «За кого ты меня принимаешь, Погодин?!» оставило на языке горьковатый привкус. Сашенька, миленький, родненький, приезжай скорее! Дров наломала – складывать некуда.

После вчерашнего эксцесса я дрожала мелкой дрожью. Опозорилась так опозорилась, вспомнить стыдно. И почему я вечно во что-нибудь влипаю? Неприятности – те же мухи, а мухи редко ошибаются.

Долго ждала звонка будильника, не дождалась и только потом вспомнила, что накануне сама его отключила.

…Отлежитесь, придете в себя, а потом думайте, сколько душе угодно…

Отгул законный, но события, послужившие тому причиной!..

Накануне

Новогоднее украшательство близилось к завершению, оставались только часть холла и ординаторская. Проинспектировавшая рабский труд Мария Васильевна осталась почти довольна и разрешила закончить работу завтра.

- Пойдемте, что ли, кофе попьем? – предложил Дэн. – Время до ухода скоротаем.

Ярослав отказался, намекнув на недописанный отчет, а у Толяна была назначена встреча с санитарами на почве «общих интересов». Понятно, каких: опять завтра в черных очках нарисуется.

- Все меня кинули, - огорчился Гайдарев. - Хорошо хоть Соболева – человек, не то, что некоторые. Правда, Вер?

Понятия не имею, кто тогда дернул меня за язык, но кем бы ни была заведующая языками астральная личность, добра и счастья она мне не желала.

В ординаторской поставили чайник, заварили кофе. Приложив палец к губам, Дэн жестом фокусника извлек на свет божий хитро спрятанную вазочку с шоколадками.

- Что-то негусто, - опечалился коллега, - до нас уже пошарили. Инна их никогда не пересчитывает. Ясное дело, что все знают и втихаря жрут.

Мы выпили три кружки в общей сумме, когда Дэн вдруг спросил:

- Ты с кем Новый год встречаешь?

- Дома, с семьей. Папа обещал вернуться, да и Сашка приедет.

- Сашка – это который, типа, жених?

- Жених. А ты наверняка отметишь в каком-нибудь ресторане с друзьями…

- Не, один, в квартире. Мои предки летят на Мальдивы и проторчат там до февраля, а сеструха уже третий год сидит в своей Германии. Друзья... Да пошли они все! Короче, моя тенденция праздников – гордое одиночество.

Странно, и не похоже, что врет.