Воропаев принял эту эмоциональную тираду как должное.
- Спасибо. Что бы мы без вас делали? - искренне сказала я.
- Вы вогнали меня в краску. Анна Сергеевна, полагаю?
Мне ничего не оставалось, как представить их друг другу.
- Рад знакомству. Так куда, говорите, вас отвезти?
- Ну что вы, - забормотала я, - мы сами как-нибудь, на маршрутке…
- Еще чего! – возмутилась сестрица. - Дрейфуй, раз умная такая, а у меня до сих пор ноги не отмерзли!
Захотелось пристукнуть девчонку на месте. Вот у кого язык вперед летит, мозги не поспевают! Искоса взглянула на Воропаева: как ему такая широта мышления?
- Увы, Вера Сергеевна, вы в меньшинстве, - серьезно сообщил мой начальник.
Он набрал кому-то, сообщил, что отъедет на полчаса, и вернул телефон в карман пальто.
- Алиби для гостей с Марса. И всё-таки, куда?
- Свобода, двенадцать, - сдалась я. – Каких-то двадцать минут…
- Или сорок маршруткой. Справа смотрите!
В Центре мы прочно засели в пробке. Бестолковое автомобильное стадо блеяло, гудело, ругалось. Суббота, народ домой спешит, вот и срываются. Увидев, с какой скоростью движутся маршрутки, мысленно поблагодарила провидение и Анину бестактность. Как оказалось, зря.
- Интересное у вас имя. В истории вроде был один Артемий Петрович, Волынский - похвасталась эрудицией сестренка, - то ли при Анне Иоанновне, то ли при Елизавете.
Ох, если она сейчас вспомнит, что стало с «одним Артемием Петровичем», пиши пропало.
- Точно! - просияла маленькая поганка. - Пока жена была в Москве, он совратил молдаванскую княжну из свиты царицы и его казнили!
Самообладание Воропаев сохранил, но машина предательски вильнула.
- Всё было не так, - быстро сказала я, оборачиваясь к сестре. - Кабинет-министр Волынский участвовал в заговоре против Бирона. Ни о какой княжне там речи не шло.
- Разве? Ты мне сама вроде книжку подсунула, «Дом изо льда»…
- «Ледяной дом», - машинально поправила я.
Аукнулся-таки Лажечников, в самый неподходящий момент. Немало слез в свое время пролито над историей Волынского и Мариорицы, а ведь прежде ни одна книга не заставляла меня плакать. Кому расскажешь – засмеют.
- Не слышал, - признался Воропаев, следя за дорогой, - но теперь буду опасаться иностранных шпионок. Спасибо, что просветили.
- Да не за что, обращайтесь, - милостиво кивнула Анютка. - Здесь направо, потом налево.
Покупки нам не только довезли, но и донесли до самой квартиры. Возражения не принимались, благодарности возвращались обратно.
- Не знаю, как вас благодарить, - сказала я, едва сестрица скрылась в своей комнате. Кое-кого ждет очень серьезный разговор!
- Ерунда, - отмахнулся Артемий Петрович. - Считайте это компенсацией за отгул двадцать седьмого, если вам так удобней.
Значит, всё-таки накрылась встреча Сашки медным тазом, зря надеялась. Обидно! Но раз сказал, что не отпустит, можно не надеяться: баланс справедливости работает в обе стороны, на то он и баланс.
- Вы уж извините Аньку, - я старалась избегать взгляда Воропаева. - Никого не стесняется, что на уме, то и на языке.
- Правильно делает. Молдаванская княжна, надо же! Полистаю историю на досуге, врага надо знать в лицо. Не смею задерживать, Вера Сергеевна, счастливо оставаться
- Может, чаю попьете? – отважилась предложить я. – Холодно на улице.
- Мои полчаса истекли, а точность – вежливость королей, - он вдруг подмигнул мне. - Но за приглашение спасибо.
Закрывая за ним дверь, зачем-то заперла замок на два оборота, будто боялась, что Артемий Петрович передумает насчет чая и вернется. Глупость несусветная, зачем ему возвращаться? Его ждут. Как жаль, что его ждут... Как же повезло тем, кто его ждет…
Я провела пальцами по мягкой дверной панели. Вернись, ну хоть из-за какой-нибудь мелочи! Пускай по радио объявят, что началось глобальное потепление, что к нам приезжает президент, что ученые нашли лекарство от всех болезней, и ты сочтешь своим долгом сообщить мне об этом… Боже, о чем я вообще?! Какой президент, какое глобальное потепление?! Откуда только взялось это совершенно неуместное «ты»?
В дверь постучали, и я подпрыгнула. Замок заедал, будто нарочно не желая поворачиваться. На пороге стоял Артемий Петрович, и некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Бровь Воропаева взметнулась вверх, он оглянулся на квартиру напротив, хмыкнул, вновь повернулся ко мне и заговорчески шепнул:
- Вы тоже их видите?
- К-кого? – пискнула я.
- Санта-Клауса, его маленьких эльфов, Роберта Паттинсона с букетом алых роз и Смешариков. Видимо, все они стоят за моей спиной, раз вы так испуганно и восхищенно улыбаетесь. Вот, в машине забыли, - Воропаев протянул мне мобильный телефон в чехле, - потом еще скажете, что продал и не поделился.
- Наверное, из кармана выпал, - смущенно сказала я. Улыбаюсь? Да, и впрямь улыбаюсь. Как ненормальная. – Большое спасибо.
Глава десятая
Лебединая песня французского комода
Законы подлости исполняются без промедления.
Л. Крайнов-Рытов.
Во вторник утром позвонил Сашка и похоронным голосом сообщил, что билет пришлось сдать из-за проблем на факультете. Долго извинялся, и, кажется, не только за билет. Поклявшись быть тридцатого, болтал без умолку, ругал неорганизованных преподов, передавал приветы от общих знакомых и в конце занудным тоном осведомился, не заглядываюсь ли в его отсутствие на местных аборигенов. Банальный вопрос на долю секунды выбил из колеи, а возмущенное: «За кого ты меня принимаешь, Погодин?!» оставило на языке горьковатый привкус. Сашенька, миленький, родненький, приезжай скорее! Дров наломала – складывать некуда.
После вчерашнего эксцесса я дрожала мелкой дрожью. Опозорилась так опозорилась, вспомнить стыдно. И почему я вечно во что-нибудь влипаю? Неприятности – те же мухи, а мухи редко ошибаются.
Долго ждала звонка будильника, не дождалась и только потом вспомнила, что накануне сама его отключила.
…Отлежитесь, придете в себя, а потом думайте, сколько душе угодно…
Отгул законный, но события, послужившие тому причиной!..
Накануне
Новогоднее украшательство близилось к завершению, оставались только часть холла и ординаторская. Проинспектировавшая рабский труд Мария Васильевна осталась почти довольна и разрешила закончить работу завтра.
- Пойдемте, что ли, кофе попьем? – предложил Дэн. – Время до ухода скоротаем.
Ярослав отказался, намекнув на недописанный отчет, а у Толяна была назначена встреча с санитарами на почве «общих интересов». Понятно, каких: опять завтра в черных очках нарисуется.
- Все меня кинули, - огорчился Гайдарев. - Хорошо хоть Соболева – человек, не то, что некоторые. Правда, Вер?
Понятия не имею, кто тогда дернул меня за язык, но кем бы ни была заведующая языками астральная личность, добра и счастья она мне не желала.
В ординаторской поставили чайник, заварили кофе. Приложив палец к губам, Дэн жестом фокусника извлек на свет божий хитро спрятанную вазочку с шоколадками.
- Что-то негусто, - опечалился коллега, - до нас уже пошарили. Инна их никогда не пересчитывает. Ясное дело, что все знают и втихаря жрут.
Мы выпили три кружки в общей сумме, когда Дэн вдруг спросил:
- Ты с кем Новый год встречаешь?
- Дома, с семьей. Папа обещал вернуться, да и Сашка приедет.
- Сашка – это который, типа, жених?
- Жених. А ты наверняка отметишь в каком-нибудь ресторане с друзьями…
- Не, один, в квартире. Мои предки летят на Мальдивы и проторчат там до февраля, а сеструха уже третий год сидит в своей Германии. Друзья... Да пошли они все! Короче, моя тенденция праздников – гордое одиночество.
Странно, и не похоже, что врет.