Он взглянул на исписанный карандашом лист, усмехнулся невесело и обратил бумагу в пыль. Дневников он не вел, не испытывая особой тяги к сочинительству, и потому предпочитал уничтожать случайные улики. Лучшим местом для хранения мыслей является голова, бумага в большинстве случаев – товарищ сомнительного свойства.
Пригревшийся у батареи Профессор зевнул во всю клыкастую пасть.
- Скоро полночь. Не пора ли к столу? – спросил кот.
- Иди. Я еще посижу.
- Хандрите вы опять, надо с Дедом посоветоваться, - протянул Бубликов, мазнув лапой по острому уху. - Он вроде обещал заглянуть.
- Придет, куда денется, – пожал плечами маг. - Зря, что ли, Никанорыч своё «произведение» ваял?
- Вы знали?! – удивился Бубликов.
- Догадывался. А насчет хандры ты ошибаешься, любезный Осип Тарасович. Я не хандрю, я ностальгирую о днях былых.
- Только вы, не сочтите за грубость, способны вспоминать о минувшем за четверть часа до нового года, - вздохнул кот. - Радоваться надо.
- Радости у нас выше крыши, хоть вагонами грузи. Знать бы еще, что со свалившимся счастьем делать.
Бубликов, дипломированный философ, в тот поздний час был расслаблен и настроен миролюбиво.
- Делать нужно то, для чего рождена всякая тварь - жить, - мурчал он. - Не усложняйте ситуацию. Вопрос: «Что делать?» наиболее любим вами, но однозначного ответа на него не отыскать и за всю жизнь.
- Спасибо на добром слове, - хмыкнул хозяин. - Слушай, в голову вдруг пришло: ты ведь можешь попросить Деда вернуть тебе человеческий вид. Не пробовал?
- А смысл? – отмахнулся Профессор. - Привык я к вам, к дому вашему, да и к шкуре своей черной привык. И потом, куда идти? Жил я одиноко, семьей не обзавелся, ни родственников, ни друзей не имел. А вы, часом, не гнать меня собрались? – вдруг испугался он.
- Нет, конечно. Не обращай внимания, это так, игры разума, - признался маг.
- Странные игры у вашего разума, - кот вспрыгнул на стол и уставился на часы. - Без девяти минут. Запаздывают.
- Ты ведь знаешь их, бывают в двадцати местах одновременно, иначе не успевают. Издержки производства.
Звонок в прихожей тренькнул в ритме «Маленькой ёлочки». Так мелодично заявлял о себе лишь один человек… персонаж. Новый год заранее вступал в законные права.
***
Мы напоминали примерное семейство из мультфильма, собравшееся за новогодним столом в ожидании чуда. Папа покуривал трубочку и улыбался в усы, мама пыталась покрасивей расставить кулинарные шедевры, Анюта украдкой таскала бутерброды с икрой. Наполеон умильно глядел из-под стола, пришлось поделиться колбасной нарезкой: праздник как- никак. Занимавшая законное место бутылка шампанского вызывала у меня нехорошие ассоциации. «Пить или не пить?» - вот в чем вопрос.
- Мамань, садись, щас к нам обращаться будут, - сказала сестренка, отложив бутерброд.
Экран телевизора мигнул, явив зрителям Красную площадь, и в следующую минуту президент Российской Федерации начал свою проникновенную речь. Я слушала об успехах и переменах, о возрождении и укреплении экономики, будущем и надеждах, о здоровье и благополучии, но была очень далеко от всего этого. Универсальное новогоднее желание давно припасено: я хочу счастья для себя, друзей и близких. По-моему, в понятие «счастье» по умолчанию включено и здоровье, и успех, и любовь – всё то, что люди обычно желают друг другу в праздники.
Бьют куранты. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть всё будет так, как должно быть! И счастье, чуть про него не забыла…
- Чтобы всё у нас было хорошо, - шепнул мне Погодин.
- Дамы, с Наступившим вас! Александр, - папа чокнулся с каждым по очереди.
- С Новым годом!
На улице взрывались петарды, трещали и щелкали салюты. Город кричал, свистел, ревел, провожая уходящий год и встречая новый доступными ему способами. Анька обычно закупалась салютами, дабы в минуты всеобщего крышеходства внести свой посильный вклад, но сегодня она осталась с нами, снисходительно пояснив:
- Я девушка взрослая, пусть малышня бабахает.
Сделали вид, что забыли, как в прошлый раз кое-кому едва не выбили глаз петардой (Леша Козликов постарался, соседский бандит). Взрослость надо уважать.
- С Новым годом, любимая.
- С Новым годом…
Мы спрятались на кухне и, отдернув занавеску, смотрели на росчерки салютов в ночном небе. Взмывающие вверх ракеты разлетались золотыми, алыми, бирюзовыми брызгами, искрами, звездами. Буйство красок радовало взор долю мгновения и гасло, чтобы зажечься вновь. Сашка обнял меня за плечи.
- Вер, нам надо поговорить, - тихо, но твердо произнес он.
- Сейчас? Может, лучше подождем до завтра… ой, уже сегодня?
- Нет, лисенок, лучше не ждать. Давай оставим все недомолвки в ушедшем году, пока он еще не совсем ушел, – рассмеялся Погодин.
Хорошо знаю эту улыбку, да и «лисенком» меня называют в исключительных случаях: если набедокурила или умолчала о чем-нибудь важном. Неужели догадался?
- Саш, я…
В дверь постучали, громко так, уверенно, заглушая взрывы за окном.
- Я открою! – крикнула Анька.
Щелкнул замок.
- Ой, - необычайно робко пискнула сестрица. - А вы к нам?
- Квартирой ошиблись, - предположил мой жених, - бывает…
- ВЕРКА, САШКА, ШУРУЙТЕ СЮДА! – сестра буквально захлебывалась восторгом. - К НАМ ДЕД МОРОЗ ПРИШЕЛ, НАСТОЯЩИЙ!!! Со Снегурочкой, - восторженный вздох.
Впервые слышала у Анютки подобные интонации: бесконтрольного, детсадовского счастья.
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Н-нет…
В коридоре обнаружился высокий седовласый мужчина в красной шубе, с мешком и белой как снег бородой. Ладонь в алой рукавице сжимала самый настоящий посох! Не ту обмотанную фольгой палку а-ля «утренник в младшей группе», а увенчанную стилизованным месяцем трость неизвестного материала с серебристо-белым отливом. Раритет, не иначе.
К Деду Морозу жалась светловолосая девчушка чуть постарше Аньки, в белой шубке и шитой серебром шапочке. При виде нас она застенчиво улыбнулась.
- Принимайте гостей, хозяева! – сказал Мороз строгим, но добрым голосом. - Припозднились мы, но лучше поздно, чем никогда.
Мамины брови поползли на лоб.
- Это что, акция какая-то? «Бесплатный Дед Мороз»? – ляпнула она.
Гости не на шутку обиделись.
- Почему сразу «акция»? – тяжко вздохнул дедушка. - Нужно было прийти, вот и пришли. Подарки отдадим, и до свидания. Эх, недоверчивый народ пошел…
- Проходите, пожалуйста, - мне стало неловко. - Дорогими гостями будете.
- Спасибо, красна девица.
Сняв валенки (белоснежные, без единого пятнышка), новогодние родственники прошли в гостиную. Покрытая изморосью борода деда казалась донельзя настоящей. Хорошо подготовились, и школьники бы поверили. Вон Анька до сих пор смотрит оловянными глазами, в зрачках – радость пятилетнего ребенка. Это у Аньки-то!
В ответ на предложенные отцом «Березку» и шампанское Мороз категорично заявил:
- Благодарю, на сегодня мне хватит. Чем только не поили: вином французским, настойками вишневыми, самогоном домашним. Не хочу по дороге домой в сугроб свалиться. А Гурочке вообще пить нельзя, растает.
Спиртным от него совсем не пахло. Девочка прыснула в ладошку.
- И не говори, дедушка, знатный нынче был самогон! Еле выпроводили тебя, так буянил
- Постыдилась бы, егоза! Посмотрю я на тебя в моем возрасте…
Во время их беззлобной пикировки скепсис родителей дал течь. Мама с подозрением относится к любому малознакомому человеку, но сказочные гости обладали просто феноменальной способностью вызывать симпатию.
- Смотри, Вер, как бы не уволокли чего, - одними губами шепнул Погодин. - Аферисты всегда добренькие, а потом ищи-свищи.
Дед Мороз смерил нас внимательным взглядом, хотя слышать последних Сашкиных слов определенно не мог.
- Отогрелись мы у вас, захлопотались, а поздравить не поздравили. Подай-ка мне, внученька, мешок с подарками… Вы ведь хорошо вели себя в прошлом году, э? – старик погладил густую бороду, морщинки у светлых глаз обозначились четче. - Сережа Соболев, кто такой?