- Я, - смущенно сказал папа.
- Последнее письмо датировано тысяча девятьсот семидесятым годом, - он сунул руку в карман шубы и достал пожелтевший клочок бумаги, на котором прыгали выцветшие буквы, - «Здравствуй, дорогой Дедушка Мороз! Пишет тебе ученик четвертого «А» класса Сергей Соболев. Как твои дела, дедушка? Здоров ли ты? Надеюсь, что у тебя всё хорошо. Дедушка Мороз, в этом году я вел себя хорошо: помогал маме, учился на четверки, почти не дрался (Мишка Киреев сам виноват). Ты можешь подарить мне еще один пионерский галстук, а лучше два? Только чтоб они были волшебные и не терялись, а то я постоянно забываю, куда положил свой галстук, и мама огорчается. С Новым Годом, дедушка, с новым счастьем! С. Соболев, двадцатое декабря 1970 г.»
- Откуда у вас это письмо? – испуганно спросил папа. - Именно в семидесятом я не отправил его, перестав верить в Деда Мороза…
- А почему?
- Ну-у, - смутился достойный родитель, - мать объяснила, что пионеру вроде бы не полагается. Я ревел, но отправить письмо так и не решился.
- Вот, Сергей Александрович, держите ваши галстуки. Обещаю, не потеряются.
Папа дрожащими пальцами развернул протянутый сверток. Два красных галстука, совсем как в советских фильмах про пионеров.
- Чудеса! – крякнул отец, смахнув скупую мужскую слезу. Галстуки он бережно завернул в бумагу, чтобы после спрятать в ящике стола.
- Света Зимоненко, есть такая?
- Есть, - добродушно усмехнулась мама. - Признаюсь, что письма писала, но не отослала ни одного.
Мороз развернул другой клочок бумаги, гораздо менее выцветший и более аккуратный.
- Дату не назову - не подписали, а сам, честно говоря, и не припомню… Кхе-кхе. «Дорогой Дедушка Мороз. Я снова пишу тебе письмо, но не отправлю его, потому что я уже взрослая. Мои подруги говорят, что никакого Деда Мороза нет, в тебя верит только малышня сопливая, а я не хочу быть малышней! Дедушка Мороз, я знаю, что ты не придешь, но мне бы очень хотелось иметь толстую-претолстую книжку с картинками, как у Тони Ивановой. Дедушка, ты ведь волшебник, подскажи, где можно купить такую книжку? Обещаю, что буду хорошо-хорошо себя вести. Поздравляю тебя с праздником! Не болей, дети тебя очень ждут. Света Зимоненко, одиннадцать лет» - дед ласково глянул на маму и достал из мешка подарок. - Вот твоя книжка, Света. Проверь-ка, не ошибся ли я?
- «Волшебные сказки», - она не верила своим глазам. - Те самые…Но как? Откуда?
Старик проигнорировал расспросы, шаря в кармане шубы. Он вынимал то одну, то другую бумагу, но нужной не находил.
- Непорядок, Александр Викторович, - притворно вздохнул он, - нет вашего письма. Неужто выронил по дороге?
- Так откуда же ему взяться? - растягивая слова, сказал Сашка. - В сказки я никогда не верил, а в Деда Мороза – тем более. Интересно, как вы выкрутитесь? Не по сценарию дело пошло, вот незадача!
Неподдельное презрение, я бы даже сказала отвращение, заставило всех присутствующих вскинуть головы. Не выпускавшая из рук книжку мама взглянула на Погодина как на врага народа. Зачем он так? Люди стараются…
- Выкручиваться, милостивый государь, я не буду. Нет для вас подарочка, и точка, - в светлых глазах Деда плясали льдинки, однако голос оставался доброжелательным. - Аннушка, голубушка, - сестренка замерла, не дыша, - твоего письма у нас собой нет, но желание мы исполним…
Взвизгнули сразу обе, Снегурочка – от страха, Анютка – от восторга: на широкой ладони чародея сидели две крысы, белая и черная. Совсем махонькие, крысята.
- Какая прелесть!!!
Судя по маминым поджатым губам, прелесть – понятие растяжимое.
- Но, дедушка, у нас кот, - поникла Аня. - Слопает ведь.
- Не съест. Эти сорванцы постоять за себя сумеют… Ох, черти! Держи!
Крысы рванули в разные стороны, только мелькнули хвосты и лапки. Торжествующий мяв кота, притаившегося было под диваном, заглушили сестрицыны вопли:
- Фу, гад такой, нельзя! Сашка, не стой, вон белый к тебе бежит! – она почти ревела.
Погодин удерживал рычащего, сопящего, рвущегося на волю Бонапарта, который успел пройтись по руке когтями. Кот клокотал закипающим чайником, выл, но вывернуться не смог. Родители вдвоем сдвигали древнюю тумбу, куда секунду назад забились «подарки». Анька пыталась помочь, но больше мешала, а Снегурочка взобралась с ногами на диван и сидела тихо-тихо. Порядочным девушкам полагается бояться мышей, будь они хоть трижды сказочными героинями.
- Красна девица, есть разговор важный - Дед Мороз. - Не для чужих ушей разговор.
Пожав плечами, вышла с ним в коридор. Никто нас не хватился, слишком заняты были. Гость поманил меня в кухню и беззвучно закрыл двери.
- Прости уж за канитель, - покаялся он, хитро улыбаясь. - Больно резвые мышки попались, не удержал.
- Вам нужно было всех отвлечь, - догадалась я. - Но зачем?
- Умница. Чтобы подарок отдать да разъяснить без посторонних.
Он протянул мне маленькую бархатную коробочку, в каких обычно дарят украшения.
- Открывай, не бойся!
Внутри оказалась серебряная подвеска: снежинка изумительной красоты. В центре кулона мерцал драгоценный камень, такие же, только меньше – по краям.
- Простите, но я не возьму, - она наверняка кучу денег стоит. Кто это у нас дорогими подарками разбрасывается? – Вышло недоразумение.
- Никакого недоразумения, - заупрямился Мороз, пряча руки в карманы. - У меня ошибок не бывает. А если скажу, кто передать велел, возьмешь?
- Нет, не возьму. Лучше скажите, кто вы такой.
- Не признала до сих пор? - подмигнул он мне. - Мороз Иванович, можно просто Дедушка Мороз. Тружусь главным зимним магом уже… э-э-эм…довольно долгое время, да примерно столько же до этого людям вредил. Раскаялся, как видишь, теперь лишь добро творю.
Похоже, дед настолько вжился в роль, что не вспомнит свое настоящее имя. Паспорт, что ли, спросить?
- Не веришь, - понимающе кивнул артист. - Очи ясные тебя выдают. Уговаривать не буду, но снежинку назад не возьму.
- Послушайте, Мороз Иванович, - взмолилась я, - это очень дорогая вещь, а вы даже не сказали, кто ее прислал…
- Не дорогая, - перебили меня, - а практически бесценная. Ты держишь в руках седьмую снежинку второго тысячелетия.
- ???
- Ну, смотри. Первого января две тысячи первого года снег шел? – требовательно спросил Дед.
- Не помню. Наверное, шел.
- Эта снежинка упала на землю седьмой, Кузнецы Ледяного Ветра вместе с Мастерами Чудесных Вещиц огранили ее и превратили в кулон, понимаешь?
- Нет, не понимаю, - честно призналась я. - Как можно огранить снежинку? – хотя гораздо уместнее здесь бы звучал вопрос о Мастерах.
- Сложно это, не буду тебе весь процесс описывать, - заюлил дедушка. - Если о свойствах вкратце, сей талисман исполняет желания.
И как прикажете реагировать? Когда перед тобой стоит пожилой, вполне вменяемый человек и с убежденным видом порет горячку – это нелепо. Прибавьте еще костюм Деда Мороза, до смешного натуральную бороду и чудо ювелирного искусства в вашей ладони, и вы меня поймете.
- Тебе придется поверить, девочка. Обычно я сам решаю, кому и что подарить, но с тобой случай особый: снежинка выбрала тебя, и никуда от этого не деться, - Мороз Иванович спокойно смотрел мне в глаза.
- Почему? Поймите, я обычный человек, всякие потусторонние миссии, артефакты и прочее не для меня, - голос бодрый, уверенный, но убежденности я не чувствовала. - Предположим, что всё это правда. Снежинка волшебная, бесценная и каким-то мистическим образом «выбрала» меня. Для чего? Какое желание я должна загадать?
- Заветное. Но не во зло, ни в коем случае не во зло, - дед говорил быстро, проглатывая окончания слов, будто боялся не успеть. - Амулет по сути своей нейтрален, служить может и Белым, и Черным, Живым и Мертвым, добрым и злым. Он способен изменить Прошлое, властен над Настоящим, лишь одно ему не ведомо – Будущее. Отнять Снежинку нельзя, но можно принудить владельца, угрозами ли, шантажом – не важно. Главное, что слово твое весомым будет.