Чего я совсем не ожидала, так это смеха. Нервного, с оттенком истерики, хихиканья.
- Я, видите ли, тороплюсь к ней, - выдавил Сашка. - Мчусь, как ненормальный, мечтая поскорей облегчить душу и покаяться, а она… она уже с кем-то снюхалась! Охренеть просто!
- Покаяться? – непонимающе переспросила я.
- Ну да, - смех постепенно затихал. - Проснулся утром с Миленкой, думал, сожрет меня совесть. Неделю мучился, не знал, как тебе рассказать. Поймешь ли? Простишь? Клял себя на все лады… Как оказалось, зря, - Погодин скривился, едва сдерживаясь чтобы не плюнуть под ноги. Была у него такая нехорошая привычка.
- Миленка Истомина? Рыжая такая? – ляпнула я, не подумав.
- Да хоть лиловая! Разве в этом дело? Я не хотел, Вера, не хотел, понимаешь?!..
- Это она заставила, - грустно кивнула я. - Связала и долго пытала. Кого ты обманываешь? Если бы не хотел…
- АХ, Я ЕЩЕ И ВИНОВАТ?!! – Сашкин голос сорвался на визг. - А ты у нас, значит, святая! Блаженная!! Великомученица хренова!!! Сама тут…
- У меня ничего и ни с кем не было. Думаешь, поставила бы перед фактом? Это…
- Ты говорила, что любишь меня, две недели назад, - перебил он. – Врала?
- Нет!
- Тогда объясни мне, моя драгоценная невеста, с кем ты успела сойтись за четырнадцать дней? Ты всё знала, так? Какая-нибудь тупая подружка позвонила. Эта, лопоухая, вечно в косухе ходит, как ее там… Симакова?
Я покачала головой. Сашка с размаху всадил кулаком в стену, но боль не отрезвила. Наоборот, Погодин распалялся всё больше.
- Значит, это была хваленая бабская интуиция. Я хотел поговорить в первый же вечер, но ты свалила на свою паршивую работу. Затем вернулась, бухая, - он смаковал каждое слово. - Силой напоили? Заставили? А потом я едва не решил, что ты кого-то прирезала! «Ой, что вчера было! Ой, зачем я это сделала? Ой, меня прикопают»! Скажешь, не было ничего?!
- Ничего не было, - руки дрожали, пришлось сунуть их в карманы. - Вот ты какой, северный олень! Орешь, будто это я спала с Истоминой…
- Я жалею об этом, а ты – нет, - злобно выплюнул он, - говорю при первой возможности, а ты… Почему ж не перед свадьбой, зайка? «Знаешь, милый, я выхожу замуж. Только не за тебя!» Почему сейчас? Не завтра, не через год?! Или муж всегда узнает последним?
- Сашка, остановись, - взмолилась я, - мы пока не женаты. Я не изменяла, клянусь, и в мыслях не было. Ты прав, стоило сказать раньше, но… Я люблю другого человека, и если ты хоть немного ценишь то, что между нами было, сможешь простить. И отпустить.
- Вы уронили шпаргалку, маркиза! Слова-слова-слова, одни слова! Бу-ков-ки! Ты живешь в своем идиотском мире, где пасутся розовые пони! Только вот жизнь, Верочка, в основном черно-серая! Ты у нас вся чистенькая, наивная, дерьма не замечаешь, а вот оно!..
Теперь я отлично поняла Воропаева. Когда перед тобой стоит невменяемый человек и талдычит об одном и том же, становится страшно. Погодин ослеплен ревностью и злостью, поэтому говорит то, чего на самом деле не думает.
Вины с себя не снимаю: напортачила и возмущение заслужила, но зачем открыто смешивать с грязью?! Зачем оскорблять? «Идол пал с пьедестала», его не поднимешь и тряпочкой не оботрешь.
- Вер, ну перестань. Посмеялись, и хватит, - обманутый жених спешно включил заднюю передачу. - Подумаешь, влюбилась! С кем не бывает? Я, если хочешь знать, раз двадцать влюблялся после нашей встречи, но ведь не ушел, остался. С тобой остался! Это пройдет, обязательно пройдет, ты перебесишься и поймешь, какая была глупая. Давай я помогу его забыть? Переживем вместе, как делали всегда…
От сладковато-жалобного тона во рту стало гадко, захотелось почистить зубы. Глупая, значит? Наивная овечка? Зачем терпел тогда, если всё так безнадежно?
- Спасибо, добрый повелитель! – поклонилась в пояс.- И за что мне, презренной, милость-то такая? Не умереть бы от радости!
- Хорошо, хорошо, - Сашка поднял руки в фальшиво-примиряющем жесте. - Объясни одну вещь, и расстанемся по-человечески. Какого фига строила из себя недотрогу? Ну послала бы, сказала напрямик… Про запас держала, да? «А вдруг не выгорит?» Выходит, ты не только лгунья – ты еще и лицемерка, - он вновь рассмеялся. - Все вы одинаковые, лишь бы к богатеньким свалить. Стервы!
- Ты не слышал ни единого слова, - я нащупала письмо в кармане кардигана, словно пожала ободряющую руку. - Дорогих мне людей немного, по пальцам пересчитать, и ты всегда входил в их число. Не разрушай этого, Саш, не надо. Я виновата - знаю, но молчать больше не могу. Или тебе будет приятней, если я останусь и всю жизнь…
- Будешь представлять на моем месте другого, - закончил он. - Нет, легче мне не станет. Но твою ж дивизию!..
- Прости.
- Ясно-понятно, великая любовь. Ты хоть сама в это веришь?
Верю. И буду бороться, пока есть за что. Спасибо, что понял, Сашка, всё-таки я не ошиблась в тебе. Порох в бочке остался цел, пускай и подмок изрядно.
- По ходу пьесы, наши чувства изжили себя. Тебе нужны букеты, рестораны, поцелуи в Ницце, а я не смогу этого дать. Я человек простой, и желания у меня скромные.
- Дело совсем не в Ницце.
- А в чем? В единении душ, трепете сердец и прочей любовной дребедени? – прищурился Погодин. - Тут явно пролетал НЛО. Мечтающая о единении душ Верка – нонсенс. Что, скарлатины и аллергии больше не вдохновляют?
Махнула рукой. Всё еще злится, уповает на благоразумие. Напрасно. Момент, когда он стал для меня героем второго плана, безвозвратно потерян. Лелеять синицу, мечтая о журавле? Жестоко и нечестно по отношению к синице: она-то думала, что искренне любима. Прости, если сможешь, хотя бы попытайся простить.
- Что ж, повод сказать «пока-пока» у нас весомый, - вздохнул Сашка, ероша кудрявые волосы. - На свадьбу пригласишь?
- Я вряд ли выйду замуж, Сань.
- Ого, а чего так? Женатый? Силенок не хватит отбить?
Я дернула плечом.
- Не переживай, разберусь. Я рассказала без надежды на сочувствие, просто пора поставить точку. Не смогу притворяться, что всё хорошо и замечательно.
- Ладно, проехали. Родичам твоим сразу скажем, или пусть сперва от праздников отойдут?
- Не знаю, посмотрим, - с души точно камень свалился, нехилая такая каменюка.
- Давать тебе время одуматься бесполезно, верно?
Та относительная легкость, с которой он воспринял разрыв, говорила о многом. Во-первых, наши чувства действительно изжили себя, оставив взамен привязанность. Я не смогу прекратить любить Сашку как друга и брата, вычеркнуть его из жизни, ненавидеть. А во-вторых, так будет лучше для нас обоих. Как говорила Катерина Тихомирова, не хочу начинать семью с обмана – противно.
Возможно, я пожалею о своем поступке. Возможно…
- Учти, - серьезно заявил Погодин, - я ничего не простил и когда-нибудь отомщу. Извиняться не буду, не заслужила. Превозносить за честность тоже не буду: гордость пока имеется. Если что, ты в курсе, где меня найти. Дура ты, Верка, но я всё равно тебя люблю. Как ни странно…
- Спасибо, что понял.
- Не понял и не пойму никогда, - отрезал Погодин, хмурясь. - Вязать тебя, что ли? Так сбежишь к своему герою. Мне мои нервы дороже.
Условились, что в Москву Сашка вернется, как планировал. Родителям сообщим перед самым отъездом, дабы не устраивали разборки. Представляю, как огорчится мама: она-то его давно в сыновья записала.
- На глаза матери лучше не попадаться, - прочел мои мысли бывший жених, - сбежавшая невеста – позор на седую голову до пятого колена. Как думаешь, Миленка за тебя прокатит? Перекрасить, приодеть…
Следующие полчаса он удирал зайчиком, получая по всем местам диванной подушкой. Чтобы Миленка Истомина представлялась таким ангелом, как я?! Это не месть, это свинство!
***