Убедившись, что за нами наблюдает полная тетенька в лисьей шапке, я свернула во дворы и позвала:
- Кис-кис-кис! Домой, Мурзик.
Понятливый кот не заставил себя уговаривать и семенил рядом. На бегу он забавно поджимал лапы, будто привык гулять в особой обуви, но сегодня надеть забыл. Живет же у кого-то такая прелесть!
Лавочка у подъезда – любимый наблюдательный пункт, – пустовала, дети и мамаши с колясками тоже отсутствовали. Поймав себя на оглядывании местности, достойной разведчика или параноика, смахнула снег со скамейки.
- Позвольте узнать ваше имя, добрая незнакомка, - мяукнул кот. Он нет-нет, да водил носом, принюхиваясь к пакету. Сосиски почуял?
- Меня зовут Вера.
- Осип Тарасович, - он протянул лапку в белом «носочке». Весь черный, как из дымохода выбрался, а лапы белые.
- Сосиску хотите?
Встреча стоила мне полпачки «кошачьей радости» и апельсина. Аппетит у зверька оказался поистине человечьим.
- Благодар-рю! Я ваш вечный должник, Вера.
- Не стоит. Говорите, вам нужна улица Гагарина?
- Да-да, - обрадовался новый знакомый, - мы проживаем именно там.
- Но Гагарина на другом конце города. Как вы здесь-то оказались?
Котяра сконфузился, но в итоге признался:
- Моя хозяйка… мррр… довольно эмоциональная женщина. Она старается держать себя в рамках, но минувшим вечером Галина Николаевна поссорилась с супругом, и… О, это было весьма бурно и очень-очень страшно! Вынужден признать, что струсил и, едва распахнулась дверь, убежал. Как я корю себя, Вера, как корю - вы представить не можете, - вздохнул он, задумчиво лизнув лапу. - Я ведь кот. В определенной мере, конечно, но всё-таки…
- Разве коты не должны бояться?
- Коты, любезная, не должны бояться ведьм. Это противоестественно.
Нужно было видеть, что стало с Осипом в следующий миг! Он заорал дурным голосом, прижал уши и юркнул под лавочку, пытаясь зарыться в снег.
- Что я наделал? Зачем проболтался? Да отсохнет мой гнусный язык! – мяучил Тарасович из-под скамейки. - Теперь мне конец!
Пришлось вытаскивать его и спешно заверять, что ничего не слышала. Нервные клетки не восстанавливаются, и мне совсем не улыбалось стать свидетельницей кошачьего инфаркта.
- Почему вы так испугались? Мало ли, какие бывают причуды…
- Вы не понимаете, - его голос прерывался мяуканьем. - Больше семи лет назад я дал слово молчать, не выдавать нашей тайны. Не слишком много по сравнению с крышей над головой, раз идти больше некуда. Выдать себя людям – уже позор, но у меня просто не было иного выхода…
- Успокойтесь, Осип Тарасович, - я погладила его по макушке. - Можете подождать здесь, пока я занесу пакет и переобуюсь? Или лучше зайдете в квартиру, согреетесь?
- Мне не холодно, - пробурчал кот. Пушистый хвост бил его по ногам.
- Тогда я вернусь через пару минут и провожу вас.
Дома была только мама. Анька намылилась в гости к одной из многочисленных подружек, а мой несостоявшийся жених приобретал в райцентре ботинки и новую куртку. Московские замашки Погодина не позволяли ему довольствоваться минимумом.
Захватив теплый платок (кота укутать: врет ведь, что не замерз), вернулась во двор. Осип ждал на прежнем месте, ходил туда-сюда, грустно чихал и мучился виной. Похоже, в очереди за совестью мы стояли вместе.
Маршрутка шла практически пустой, так что можно было разговаривать вполголоса. Завернутый в платок Тарасович смотрел на меня, как на ангела земного, но больше молчал, боясь выболтать другие тайны. То, что нормальная реакция на говорящих котов должна разительно отличаться от моей, вряд ли приходило ему в голову.
Мимоходом вспомнила прочтенную о кошках литературу. Увезенное на десятки километров животное способно отыскать дорогу домой, если на пути нет реки. Однако данный кот, по собственному признанию, является котом лишь в определенной мере. Хозяева заколдовали? Спросить постеснялась. Ему и так несладко.
Мой найденыш наверняка чувствовал себя иностранцем, заброшенным в чужой город без карты, средств связи и знания языка. Даже хуже: он понимал речь «туземцев» и мог говорить сам, но спросить дорогу без крайней необходимости не имел права - неведомая хозяйка постаралась.
- Осип Тарасович, почти приехали, - шепнула я задремавшему коту. - Вы в каком доме живете?
- Дом, дом… - задумчиво протянул он, почесывая лапой в затылке. - Двадцать третий? Нет, тридцать третий. Точно, тридцать третий дом!
В этом районе мне приходилось бывать не больше трех раз. Дома в основном пятиэтажки, девяти этажей практически нет, зато деревьев больше и клумбы как в Центре. Назад, назад к природе! Сейчас, конечно, особых различий не наблюдается, зато летом красиво.
Нужный дом-девятиэтажку я нашла без помощи Тарасовича. Гвалт во дворе стоял такой, что хотелось заткнуть уши: местная ребятня под родительским конвоем высыпала на прогулку. Ко мне подбежал мальчишка лет шести-семи, в зеленой шапке с помпоном и красными от мороза щеками.
- Тетенька, вы тут кота не видели? Черный такой, лапки белые, - с надеждой спросил он. - С утра ищем.
- Павлик, не надо бросаться на людей, - укорила его строгая пожилая дама. - Извините, девушка…
Осип Тарасович мылом выскользнул из моих рук. В царящем вокруг гаме никто из посторонних не услышал ликующего крика:
- Марина Константиновна, любезная вы моя! Юноша!
- Бублик? Нашелся! – радостно пискнул ребенок и, перехватив зверька поперек живота, крепко-крепко прижал к себе.
Женщина с недоверием глядела на меня. Надо же, не кричу, в обморок не падаю.
- Это вы его нашли? – на всякий случай спросила она.
- Да. Возвращаю в целости и сохранности. Не теряйтесь больше, Осип Тарасович.
- Большое спасибо, - взгляд дамы оставался таким же напряженным, а на языке крутился вопрос.
- Спасибо, - серьезно кивнул мальчонка, кого-то мне сильно напоминавший. - Ба, пойдем домой. Бублик голодный!
- Погоди минутку. Простите, не знаю вашего имени…
- Вера, можно просто Вера.
- Верочка, не зайдете к нам выпить чаю? Морозно на улице, - ласковая улыбка Марины Константиновна перечеркнула строгий вид, но не лишила подозрительности.
«Хочет узнать подробности», - вздохнула я и как можно простодушнее ответила:
- С удовольствием.
Глава четырнадцатая
Исповедь Ёжика
Покаяться хорошо, но лучше не грешить.
Английская пословица.
Я допивала вторую чашку чая с вкуснейшим лимонным пирогом, когда Марина Константиновна нерешительно сказала:
- Мне, право, стыдно об этом спрашивать, но раз Профессор доверился вам... Получается, что вы тоже… - она смущенно ковыряла ложечкой пирог.
- Бабушке интересно, ведьма ты или нет, - перевел мальчик, болтая ногами.
Он пододвинул к Бубликову блюдце с вареньем, куда котяра ловко макнул кусочек бисквита. Профессор сидел почти как человек, на специально подложенной подушечке, разве что чая не пил.
«Должен признаться, что в нашем доме коту за общим столом сидеть не положено, - пояснил мне Бубликов, взбивая подушечку лапами. – В сущности, оно и правильно, не место коту за столом, но Марина Константиновна – добрейшей души человек, иногда позволяет мне некоторые вольности».
- Паша! – шикнула бабушка.
Дабы не смущать ее еще больше, честно призналась:
- Нет, я не ведьма.
- И не вампирша? – весело фыркнул Пашка.
- И не вампирша, и не русалка, и не кикимора. Неужели похожа?
Мы, не сговариваясь, прыснули со смеху.
- Это не смешно! – Марина Константиновна хлопнула ладонью по столу, пытаясь угомонить внука. - Тогда я совершенно ничего не понимаю!
Пришлось поведать им историю о знакомстве с котом (оказавшимся заколдованным профессором философии), рассказать в общих чертах о Снежинке в подарок. Мне верили, вселяя надежду на прояснения некоторых деталей.