Дверь громко кракнула, в комнату кто-то ввалился. Предупрежденная, я рванула к выходу. В крови кипел адреналин, обострились все инстинкты. Женщина бросилась было наперерез, но взвизгнула и отшатнулась, словно ее обожгли.
- Твар-р-рь!
- Взаимно!
Квартира оказалась не просто запертой: замок на двери отсутствовал, а до этого кто-то любезно помог ей заклинить. Только ласточкой в окно. Пятый этаж… Размазывая по лицу слезы бессилия, я пыталась выбраться из ловушки. Найденный на кухне стул развалился с четвертой попытки, а ничего достаточно тяжелого под рукой не нашлось. Западня.
В гостиной царил настоящий ад: что-то гремело, трещало, падало. Звенели стекла, лилась вода (разбили громоздкий аквариум), но ни один из сражавшийся не издавал ни звука.
Крик боли ударил по ушам, еще один, и еще… На автопилоте бросилась туда, но была отброшена невидимой преградой. Двери защищены с обеих сторон.
- Услуга за услугу, - демонический хохот женщины. - У нас с Иваном срастется, а вот у него…
Силы были изначально неравны, вампиры просто разминались. Я до крови искусала костяшки пальцев, пытаясь побороть рвущийся наружу вой. Звонить в полицию нельзя: вампиры порвут ее, как Тузик грелку. Что же делать?! Снова крик. Снежинка! Обжигая пальцы – подвеску точно раскалили в горне, – хрипнула:
- Остано…
Всё смолкло. Желание сработало?
- Вызов принят. На крыше торгового центра, в полночь, - прерывающимся голосом сказала вампирша.
- Оружие за тобой. Мне всё равно, - бестелесный шепот Инессы.
- Ты подписала свой приговор. Пощады не жди.
Я сидела на полу прихожей ни жива ни мертва. Вход в комнату неожиданно вспыхнул ярким светом и погас. Преграда исчезла, а, значит, монстры ушли.
- Несс, ты… зачем? – пораженно спросил Евгений.
Вместо ответа тренькнуло уцелевшее окно. Инесса тоже ушла…
Опомнившись, я бросилась в гостиную. Разгром помещичьей усадьбы: всё, что можно было разбить, разорвать или сломать, разорвано, сломано и разбито. По комнате на законных правах гулял ветер. Тюлевые занавески висели клочьями, храня следы когтей; из обивки дивана, на котором я совсем недавно лежала, выхвачены целые куски, кое-где обнажены пружины. В жалких остатках аквариума плескалась золотая рыбка, ее товарки прыгали в лужицах на полу. Обои, как в дешевых боевиках, заляпаны неестественно-алой кровью. Но намного хуже было то, что к ней примешивались болотно-зеленые пятна. Кровь вампиров? Посреди всего этого безобразия, окруженный мусором и битым стеклом, стоял Евгений Бенедиктович. Он с каким-то детским изумлением смотрел в развороченное окно и на ощупь вправлял вывихнутую руку. Других видимых повреждений, не считая пары мелких ссадин, на стоматологе не наблюдалось.
- А где?…
Он тупо уставился на меня, махнул здоровой рукой в сторону улицы, а потом, спохватившись, – на спальню. Случившееся потрясло его. Печорин впервые не знал, что сказать. Или не мог.
Опочивальня выглядела не лучше: сплошное разрушение и кровь, всюду кровь. От ее количества потемнело в глазах, но я влепила себе пощечину и поспешила к Артемию.
- Ты?..
Не тратя времени на пустые разговоры, осмотрела его. Свитера, считай, нет, одни дырки; пропитавшаяся кровью майка прилипла к ранам, пришлось разрезать ее найденными тут же ножницами. Мне впервые повезло: ножницы резали ткань, а не жевали ее.
Собравшись с силами, Воропаев оттолкнул меня левой рукой. Правая повисла плетью.
- Уйди, я сам…
Я упрямо покачала головой. Льняную простынь пришлось нарезать на широкие полосы и начать перевязку. Магия магией, дорогой мой начальник, но за это время вы потеряете вторую половину крови.
В четвертинку двери виноватым котиком заскребся стоматолог.
- Ты как, Тёмыч?
- Ничего… если я… не отвечу?
Импровизированные бинты из моих рук выдрали и тут же сунули обратно. Вампир кивнул и уточнил:
- Молока побольше, коньяка поменьше? Уже бегу!
Я крутила жгуты и накладывала давящие повязки. Раны затягивались на глазах. Самые мелкие исчезали бесследно; те, что поглубже, оставляли багровые полосы. Не тратя силы на косметический ремонт, Воропаев останавливал кровь и просто стягивал края глубоких порезов. Мои повязки сослужили добрую службу, помогли не усугубить положение.
- Спасибо… - полувздох-полустон.
Дрожащими руками ощупала его. Сломано ребро, вывих плеча. Артемий молча терпел боль, только сильнее закусил губу. Кричи он во весь голос, было бы легче. Еще немного, и я сама закричу. В душе поднималась злость на уродов, сделавших ему больно. Садисты! Ван Хельсинга на вас нет!
- Не плачь, - слабое касание запястья, - я сейчас тоже заплачу.
Слезинки ползли по щекам, срываясь с подбородка, но я рассмеялась. Раз шутит, жить будет.
- Вам нужно лечь, - заявила не терпящим возражения тоном. - Приподняться сможете?
- Куда я денусь?
Уложив Воропаева на кровать – она почти не пострадала, разве что спинку украсили сюрреалистичные царапины, - потеплее укутала пледом. Едва различимые до этого волны дрожи переросли в озноб. Так ведь не должно быть? Лихорадочный блеск зеленых глаз подтверждал мою догадку.
- Я вызову «Скорую»…
- Нет! – на отчаянный возглас ушли все оставшиеся у него силы. - Нельзя никого… звать… Просто… посиди здесь… рядом…
- Артемий Петрович! Пожалуйста, не надо спать! – он никак не отреагировал, и я по-настоящему испугалась. - Артемий Петрович!
- Говори со мной, не молчи... Еще несколько минут… станет легче…
Слова застревали в горле, но я говорила. Рассказывала, как люблю его, обещала, что всё будет хорошо, грела дыханием похолодевшие пальцы. Он дышал тяжело, прерывисто, лишь изредка приоткрывая глаза, чтобы убедиться в моем присутствии.
Постепенно меловые щеки порозовели, дрожь прекратилась. Дернулась, когда Воропаев крепко сжал мою ладонь. Живой, слава Богу, живой!
- Надеюсь, ничего не перепутал, - Печорин подкрался незамеченным, держа в руках стакан с молочно-карамельного цвета жидкостью. – Помогите-ка мне, Вера. Голову придержите, лады?
«Делай, как он говорит. Надо вывести остатки яда».
Я придерживала голову Воропаева, пока вампир поил его жидкостью из стакана.
- Не п-пронесет?
- Не должно, я селедку не добавлял. Вдохни и выдохни.
Он закашлялся, прикрывая рот ладонью.
- Э-э, а вот обратно не надо! Вера, принесите водички!
На кухню меня посылали еще дважды: набрать в пиалу теплой воды и найти чистые полотенца. Наткнувшись на открытую бутылку коньяка, сделала глоточек. Гадость какая! В нормальном состоянии даже не притронулась бы, но сейчас мне требовалось успокоиться. Новый глоток побежал по пищеводу приятным теплом. Всё, хватит, так и спиться недолго. Хотя в моей теперешней реальности это меньшее, чего следует ожидать. Я, заляпанная чужой кровью, чуть было не съеденная, совершенно разбитая, стою посреди кухни, чьим хозяином является вампир. Пустяки, с кем не бывает? Гораздо печальнее, что подобные казусы грозили превратиться в традицию.
***
- Давно мечтал сделать ремонт, - признался Печорин, отжимая тряпку. - Эксперименты с дизайном, эстетический гипноз! В том углу поставить гробик на колесиках, в этом – котел с раскаленным свинцом. В центре будет алтарь (свечи и трупы прилагаются), а на стенах… ммм… на стенах я бы повесил орудия пыток, щипцы там всякие, ножики…
Я молчала, сметая в кучу мелкий мусор. Вампир продолжал разглагольствовать, протирая заляпанные поверхности и спотыкаясь об обломки. Мы гнули спины уже больше двух часов, но комната по-прежнему напоминала поле битвы.
- По-моему, кровь на обоях смотрится очень даже романтично. Давайте оставим?
Не услышав вопроса, машинально угукнула. Голова была забита совсем другим.
- Да, Вера, беру свои слова обратно: у вас определенно есть вкус! Не знал, что вы такая кровожадная.