Однако восторги по поводу экипировки оказались преждевременны. Местность, куда мы прибыли и где проведем, по-видимому, большую часть определенного контрактом времени, имеет специфические климатические условия. «Это наша Сибирь», – объясняют местные сербы. В последнем сомневаться не приходится. Сейчас середина марта. Внизу, на равнине, не исключено, люди уже загорают. Здесь же до восьми ниже нуля и снег по пояс. В резиновых сапогах, которые поначалу показались столь симпатичными, по снегу много не находишь. Тем более что шерстяных (впрочем, вообще никаких) носков (да и портянок тоже) нам не выдали. Слишком легкомысленным оказалось для этих условий и выделенное каждому из нас пальтишко на подстежке. Что ж, будем утепляться домашним гардеробом, нанизывать на себя все, что возможно.
И все-таки странно – почему нам не досталось ни теплых комбинезонов, ни утепленных курток, ни кожаных высоких ботинок? Русские, которые прибыли за месяц до нас, все это получали. Но… Не в тряпках счастье.
Наш отряд – превосходное поле деятельности для психологов, социологов и т. п. Сколько характеров! Какие нравы! Что за личности! Еще в поезде я обратил внимание, что «просвещенных патриотов» (регулярных читателей «Русского Вестника», «Дня», «Нашего Современника» и т. п.) среди нас нет. Добрая половина моих «однополчан» попросту не знает, что такие издания существуют. Наверное, в этом нет ничего удивительного, ибо в нашем обществе давно определилась тенденция – основная масса «записных», «крутых» патриотов – представители «доблестной» интеллигенции. Этих людей хлебом не корми – дай вволю порассуждать о судьбах России, о паутине масонского заговора, о гнусной сущности «временного оккупационного режима». Что же касается конкретизации любви к Отечеству, предел их возможностей – статейка в патриотической прессе. Они – вечные, бесплодные теоретики. Здесь же, в Сербии, люди другого плана. Их патриотизм – национальный инстинкт, заставивший, рискуя жизнью, отправиться за тридевять земель на помощь православным братьям. Они не сильны в теории, но надежны в бою. Глядя сейчас на них, вспоминаешь патриотические тусовки Москвы и Петербурга. Грустные воспоминания. Похоже, на сегодняшний день в национальном русском движении две тенденции: теоретическая (за ней стоят «записные» патриоты из «интелей») и инстинктивная (люди, ее олицетворяющие, держали фронт в Приднестровье, сражались в Абхазии, воюют в Сербии). Первая тенденция – тупиковая, больная, бесплодная. Вторая – здоровая, перспективная, но пока, увы, мало просветленная знаниями. По сути, эти тенденции – две параллельных, которым очень не скоро суждено пересечься.
Продолжается взаимное узнавание друг друга. Каждая личность – неповторима и уникальна. Мой сосед по койке – Серега Л. – полный, флегматичный мужчина без малого сорока лет. Бывший техник-пожарник. Он случайно узнал от знакомого о канале оформления документов на выезд в Сербию. Не задумываясь, согласился. Какие бы то ни было политические ориентации у Сереги отсутствуют. В поезде, по дороге сюда, он неоднократно уточнял, нисколько не рисуясь: «За кого мы будем воевать? За сербов или за хорватов?» Серега дважды женат, дважды разведен. Живет в коммуналке, недалеко от Курского вокзала. Пару месяцев назад его дочиста обокрали. В ситуации до смеха банальной. В легком подпитии Серега познакомился с двумя веселыми кавказцами. Выпили. Добавили. Новые знакомые предложили «продолжить». Серега – добрая душа – пригласил их к себе. Очнувшись лишь к полудню следующего дня от жуткой головной боли (видно, в водку, выставленную кавказцами, была намешана какая-то дрянь), он обнаружил в своем доме голые стены в прямом смысле этого слова. «Гости» унесли все, включая макароны, сахар, стиральный порошок, домашние тапочки и т. д. и т. п., не говоря о носильных вещах, обуви, бытовой технике. Потрясение от результатов набега «кавказских человеков» было настолько велико, что Серега всерьез подумывал о самоубийстве. Благо, здоровое начало в его натуре взяло верх.
Серега Л. – предельно искренний человек. Вспоминая о былой пожарно-технической службе, на наши хамские вопросы типа «А взятки-то брал?», «А на лапу-то давали?» он добродушно щурится и кивает: «Брал», «Давали». Своей прямотой Серега мне симпатичен. В отношении причин, заставивших его отправиться в Сербию, он также откровенен: «Поехал денег подзаработать, да заграницу посмотреть». Совсем недавно Сергей посвятил меня еще в один фактор, что привел его в наши ряды: «Понимаешь, обстановку надо было поменять. Я же недавно лечился от этого дела (здесь он лихо щелкнул себя по кадыку). Врачиха, что уколы колола, и порекомендовала от дружков куда-нибудь подальше умотать. Я и умотал».