- Ну, вот и хорошо, – сказал Паркинсон. – Сейчас будет немного неприятно, но терпимо.
Адольф почувствовал, как его глаза коснулось холодное лезвие скальпеля. Ощущение действительно было неприятным, но не болезненным.
- Вот и все. Не стоило так переживать. Сейчас посмотрим под микроскопом ваши анализы и назначим курс лечения.
Доктор подошел к столу и начал настраивать микроскоп. Адольф приподнялся на кушетке и стал наблюдать за манипуляциями Паркинсона. Несмотря на то, что руки доктора заметно тряслись, он действовал на редкость проворно. Быстро настроив микроскоп, Паркинсон сел за стол и, погрузившись в изучение анализов Адольфа, надолго завис в таком положении, время от времени отвисая, чтобы подкрутить колесико настройки резкости.
Пауза затянулась, и Адольф начал нервничать:
- Что со мной, доктор? Что-то не так?
- Да, – произнес Паркинсон, оторвав, наконец, от микроскопа покрасневшие глаза. – Случай тяжелый. Вам, голубчик, нужно срочно пройти курс процедур в нашем санатории «Гибельная яма», и еще, пожалуй, следует проколоть вам витаминчики. И не обращайте внимания на столь грозное название. Ничего страшного там с вами не случится, разве что переборщат с горячим воском, но это случается крайне редко. Сейчас я выпишу вам направление, и можете смело отправляться на лечение.
Вручив Адольфу свернутый листок бумаги, доктор вновь принялся что-то внимательно рассматривать через микроскоп, абсолютно отрешившись от внешнего мира. Поняв, что Паркинсон не произнесет больше ни слова, Адольф развернулся и вышел в коридор.
Вернувшись в комнату, Адольф решил изучить направление, которое выписал врач. Сказать, что почерк Паркинсона был неразборчивым, значило бы польстить его каллиграфическим способностям. Небольшой листок бумаги был скорее похож на вырезку из кардиограммы или на письменное послание высшего космического разума примитивным землянам.
Отложив листок в сторону, Адольф прилег на кровать и попытался уснуть. Он долго ворочался, не в силах заставить свой мозг не думать хоть какое-то время. Через полчаса борьбы с бессонницей Адольф все-таки одержал победу. Правда, толком поспать ему так и не удалось. Очень скоро его разбудил громкий стук в дверь.
Адольф открыл глаза и увидел, как дверь отворилась, и в комнату вошел странного вида человек. Спросонья Адольф не сразу понял, кто перед ним стоит. Человек был одет в доспехи римского легионера: кожаный с металлическими пластинами панцирь на груди, шлем со щитками, закрывающими щеки, короткую красную тунику, из-под которой были видны кривые и жутко волосатые ноги в кожаных сандалиях. В руках человек держал большой прямоугольный щит и копье. Присмотревшись, Гитлер узнал в легионере красноармейца, который отводил его в Комнату Искупления.
- Следуй за мной, варвар, – сказал он.
Адольф, испытывая глубокое чувство тревоги, оставался сидеть на кровати. Подождав несколько секунд, красноармеец-легионер повернулся и пристально посмотрел на Гитлера. Его лицо не выражало никаких эмоций, лишь напряженные скулы выдавали недовольство. Он почти вплотную подошел к Адольфу и сказал на тон выше:
- Я не привык повторять дважды.
Адольф нерешительно поднялся. Легионер вышел в коридор, Гитлер последовал за ним. Они шли по уже знакомому маршруту. В прошлый раз ничем хорошим для Адольфа это не закончилось, поэтому, когда конвоир открыл перед ним дверь, он с замиранием сердца переступил порог
RING II
Солнечный круг, безжалостно палящий днем, остыл и спрятался за горами. Город окутала вечерняя мгла. Вот уже несколько часов двое мужчин сидели в зарослях мирта у дворца Ирода Великого.
- Ради бога, скажи, что мы забыли в Иерусалиме?
- Здесь живет много знатных людей, и у них точно есть, чем поживиться. Тем более скоро Песах, в Иерусалим съезжаются тысячи паломников. Они везут с собой деньги, которые копили целый год, так что даже с бедняка можно выручить пару драхм.
- Тогда зачем мы сидим в кустах у этого дворца? Ты не боишься, что нас схватят римляне?
- Не боюсь. Сегодня сюда придет человек, о котором я тебе говорил. Он должен получить от римлян деньги. Мы ограбим его. Я уверен, у него где-то спрятано целое состояние.
- Я не думаю, что у этого человека есть богатства, о которых ты говоришь. Вчера я видел его, и он не показался мне обеспеченным.
- Он не демонстрирует свое богатство, потому что боится его потерять. Бедняка бы не называли Иудейским царем и уж точно не пригласили бы во дворец к прокуратору, правда?
- Ты прав. Но даже если у него и есть деньги, нам будет трудно их забрать. Он повсюду ходит со своими учениками, а многие из них вооружены.
- Поэтому мы нападем на него здесь и сейчас. Он придет один.
- С чего ты взял?
- А потому, Гестас, что мне об этом сказал Варавва.
- И ты ему поверил? С чего это Варавве нам помогать?
- У него какие-то дела с этим проповедником. Варавва не вдавался в подробности, сказал только, что тот, кого называют Иудейским царем придет сегодня вечером ко дворцу, и что он будет один. Варавва сказал, что мы можем напасть на него, не опасаясь быть пойманными, и что это поможет повстанцам избавить Иудею от римского гнета. Представляешь, мы не только заработаем, но и послужим на благо нашего народа, – человек, сказавший это, ехидно улыбнулся, и во мраке блеснуло несколько белых зубов.
- Скажи, с чего мы должны помогать Варавве и его приспешникам?
- А ты подумай сам. Если римляне уйдут отсюда, то нам легче будет грабить путников и горожан, не опасаясь римских солдат. Тем более, если Варавва придет к власти, мы сможем потребовать у него покровительства за нашу помощь.
- И все-таки я не доверяю Варавве. Откуда ему известно, что этот человек придет сюда один?
- Этого я не знаю, но другого момента напасть на него у нас не будет.
Неожиданно из-за угла дворцовой стены появилась мужская фигура в белом хитоне и накидке, полностью скрывавшей лицо идущего. Люди, сидевшие в кустах, затихли. Мужчина подошел к воротам дворца и остановился. К нему навстречу вышел стражник.
- Прокуратор ждет тебя, иудей, следуй за мной, – сказал римлянин, и оба скрылись во дворце.
Они вошли в большой круглый зал. В его центре, по бокам от низкого столика, стояли три лежанки, на одной из которых находился пожилой человек с коротко стриженными седыми волосами, в сандалиях, украшенных серебряными застежками в виде лавровых листочков и блестевшим в свете факелов нагруднике. Он пил вино из большого, и судя по ослепительному блеску, серебряного бокала с драгоценными камнями. На столе стоял пузатый глиняный кувшин и блюдо с устрицами и нарезанным лимоном.
- Ты сильно рисковал, придя сюда, Йешу из Нацерета. – Обратился он к вошедшему. – Если увидят, что ты посещаешь прокуратора, по городу поползут ненужные нам слухи.
- Не беспокойся, прокуратор, ни одна живая душа не видела, как я заходил во дворец. Да и вряд ли кто-нибудь ожидает увидеть меня здесь, а если бы кто и увидел, то не поверил своим глазам.
Прокуратор жестом пригласил Йешу на соседнюю лежанку, и тот послушно присел.
- Зачем ты хотел видеть меня? – спросил прокуратор.
- Игемон, до решающего момента осталось совсем немного времени. Я хотел узнать, в силе все то, о чем мы с тобой договаривались месяц назад?
- Будет так, как мы договаривались. Чтобы узнать это, тебе не обязательно было приходить.
- Я привык лично все контролировать от начала и до конца. Так надежнее.
- Похвально. Знаешь, иудей, я все никак не могу понять, какая тебе в этом выгода? – глаза прокуратора подозрительно сощурились, и он пристально посмотрел на собеседника, будто пытался прочитать его мысли.
- Чтобы Иудейский народ возненавидел первосвященников, – спокойно ответил Йешу. – Когда народ восстанет против синедриона, ничто тебе не помешает в полной мере властвовать в этой стране. Когда мои люди поднимут бунт, ты обвинишь первосвященников в моем убийстве и сможешь поставить во главе синедриона своего человека.