Аня вспомнила «активную жизненную позицию» матери в отношении своего мужа и усмехнулась.
– Вы собираете на меня компромат или досье? – спросила Аня. – Судя по всему, оно у вас уже достаточно пухлое. Только зачем вам это?
– Ну, вы скажете тоже! – Вилен Сергеевич попытался сыграть голосом легкую обиду. – Машу Гвардейцеву я знал по работе, когда она была еще комсоргом завода ЖБИ имени Серго Орджоникидзе. Мы встречались с ней на комсомольской конференции… Ну, вашему поколению это уже ничего не говорит. Для вас это пустой звук: партия, комсомол, съезд, конференция… Но вот будете дома, произнесите эти слова, и вы увидите, каким блеском и задором загорятся глаза Маши… Марии…
– Петровны.
– Марии Петровны Гвардейцевой… Хотя это тоже ее девичья фамилия… Вы сразу поймете, насколько она еще молода.
– А она и так еще совсем не старая. Она даже очень молодая.
– Ну вот! – обрадовался чему-то Вилен Сергеевич. – Партийная школа, комсомольская выправка. Я в этом и не сомневался, – он задумался, глядя на зеленую ряску пруда, но, видимо, обдумав что-то окончательно, произнес: – Можно ли дочери говорить об этом? Но вы все-таки замужняя женщина, хотя и выглядите совсем юной девочкой…
– Вы так щедры на комплименты, Вилен Сергеевич! Лучше говорите без предисловий. Вы были влюблены в Машу Гвардейцеву, а вам предпочли какого-то студента с истфака?
– Не угадали, Анечка. В нее был влюблен один человек. Непростая личность, неординарная. Влюблен… Ладно, вы взрослая девочка… У них был роман, по тем временам даже очень неприличный, открытый. На конференции они сидели в зале рядом, взявшись за руки, и смотрели друг на друга. Первый секретарь обкома даже послал им из президиума записку: «Смотрите на докладчика, Ромеа и Жульета, мать вашу!». Так и написал «Жульета»… Только не стоит об этом, наверное, говорить маме. Зачем бередить прошлое? У нее совсем другая жизнь. Помните, не знаю чьи, стихи? «Тра-та-та-та, тра-та-та-та, истина проста: никогда не возвращайся в прежние места…»
– Шпаликов.
– Что вы говорите?
– Шпаликов, говорю. Поэт Геннадий Шпаликов. «Даже если пепелище выглядит вполне, не найти того, что ищем, – ни тебе, ни мне…» Наше пепелище тоже выглядит вполне, – неожиданно для себя сказала Аня.
Стихи как-то сами легли, как говорит современная молодежь, оказались в тему. Вилен Сергеевич вздрогнул, или ненадежная скамейка просто качнулась. Он сделал вид, что просто решил поменять позу.
– Только он не прав, этот Шпаликов, – сказал Пафнутьев. – Всегда все можно найти. Кто ищет, тот всегда найдет. Меня, например, так воспитывали. Надо только выбирать правильную цель…
– И средства, – подсказала Аня.
– Возможно, – засмеялся Вилен Сергеевич. – Вы красиво работали сегодня. Я вам уже об этом говорил… Но главное, что вы вообще психологически точно поступили, просто встали рядом с мужем и стали работать, не отговаривая его от глупого поступка, не рассуждая… Мне это очень сегодня понравилось.
– Вы считаете поступок Иеронима глупым?
– Все, что идет не от холодного расчета, по-своему глупо, – ответил Пафнутьев, но тут же поправился: – Но без этой глупости не обойтись. Тут уж ничего не поделаешь.
Теперь уже Аня насторожилась. Пафнутьев каким-то образом подбирался к ее собственным рассуждениям о глупости людей и женщины в частности. Опять она почувствовала его мягкие щупальца.
– А поступок вашего мужа глупым я бы не назвал. Кто-нибудь, но только не я. Я внимательно наблюдаю за ним… Скажите, Анечка, вы счастливы?
– В каком смысле? – спросила Аня и почувствовала, что ей становится слишком душно рядом с этим человеком. Действительно, эпитет «душный» подходил к нему как нельзя лучше.
– В смысле супружеской жизни.
– Неужели, Вилен Сергеевич, вы хотите предложить мне стать вашей любовницей? – Аня решила форсировать события и закончить не совсем приятное общение с этим человеком.
Пафнутьев хохотнул так громко, что кто-то из обитателей пруда шлепнулся в воду.
– Вы ставите меня в очень щекотливое положение, Анечка. Если я отвечу «нет», вы, пожалуй, обидитесь. И вправду, такая женщина, как вы, не может не нравиться и не, прошу прощения, желаться. Отвечу «да», и опять рискую обидеть вас как верную супругу… Поэтому давайте оставим этот вопрос открытым. Хотя вы сами его открыли, заметьте, Анечка… Я хотел поговорить с вами об Иерониме.
– Со мной о моем муже? – Аня хотела уже подняться и уйти, но Вилен Сергеевич мягкой ладонью удержал ее.