Корнилов выбежал за дверь, а Ольга Владимировна положила ладонь на Анин лоб.
– Какая у тебя прохладная рука…
– Тебе так полегче?
– Да, хорошо. Жаль только, что она быстро нагревается.
– Я поменяю руки… Вот так. Муж жалуется, что у меня и зимой, и летом холодные ладони. А сейчас пригодились…
С таблеткой и водой пришла рыженькая медсестра, имя которой Аня не могла вспомнить и даже перепугалась от этого.
– Вам плохо? – спросила медсестра.
Аня быстро вспомнила маму, папу, мужа, свой маленький поселок, тему диплома, Офелию…
– Нет, все в порядке, – вздохнула она с облегчением. – Только головная боль и больше ничего… Михаил, ты можешь не ходить по комнате? – спросила она, с трудом проглотив какую-то неудобную таблетку. – Оля, крикни на него, пожалуйста, чтобы он сел и начал рассказывать.
– Когда я стал проверять всех, с кем мог войти в контакт Пафнутьев в день убийства, – заговорил, наконец, Корнилов, – у меня никак не сходилось число рабочих, которые работали на выставке. По документам их было пятеро, но им самим казалось, что на выставке их было шестеро. Вот этим шестым я и стал заниматься. Плохо только, что работяги не могли мне описать его внешность, только общие габариты. Но одна коммунистическая бабуля на улице в этот день привязалась ко мне со словами: «У вас тут хулиганы бегают, матерятся, толкаются, а вы, милиция, мер не принимаете». Я думал уже точно так же поступить с бабулей, как неизвестный хулиган, но, сам не знаю почему, стал ее расспрашивать. Бабуля его хорошо запомнила, она его назвала «богатырским китайцем». А потом около твоего дома мне попался в сумерках похожий человек, правда, на китайца он похож не был, но разрез глаз у него смахивал на азиатский. Мне бы у него тогда спросить документы, но меня подвел интерес к Востоку. Уж китайца я отличить могу…
– Это называется: больно умные менты пошли, – съязвила Ольга Владимировна.
– А вам, обывателям, все плохо: и умные, и глупые, – отреагировал Михаил.
– Обывателям хочется гармонии…
– Только немного полегче стало, – застонала Аня, – а эти опять начали свои дебаты.
– Все, все… Но тут пристал ко мне знакомый журналист. «Есть что-нибудь интересненькое?» Все отделы его отфутболивают друг к другу. Я не знал, что ему такое подкинуть, чтобы мне потом не влетело. Тайна следствия и все такое. Думал, думал… Ты сам-то знаешь, чего хочешь? Он мне отвечает: вот бы такой матерьялец, как год назад. Он тогда увидел объявление, что какой-то японец преподает нин-дзюцу, это техника древних японских лазутчиков. Репортер мой пошел записываться и сразу раскусил, что какой-то наш не шибко образованный, но зело умный пацан построил на фанатах Брюса Ли и Чака Норриса настоящую финансовую пирамиду. Пользовался этот Володя только одним – своим отдаленным сходством с азиатами и знанием человеческой психологии. Описал он внешность этого человека. Чувствую, это он самый. Только вот, журналист говорит, он его нам тепленьким еще тогда передал. Должен был сидеть. Сам репортер уже интерес к нему потерял. Желтая пресса. Дальнейшая судьба человека их не интересует. Нет сенсации – нет человека… Проверяю. Оказывается, Владимир Пономаренко отпущен за недоказанностью вины! Не смогли доказать факт личного обогащения… Володя этот, как выяснилось, служил в разведроте, участвовал в боевых действиях. Современный нин-дзя… Как пишут в книгах, вот за этими размышлениями застал его звонок Ольги Владимировны.
Корнилов сделал жест рукой, приглашая на сцену другого исполнителя.
– А мне рассказывать нечего, – заговорила Оля. – Я всю ночь не спала. Мне эта история не давала покоя. Предчувствия, интуиция… Мне же Аня все рассказала, и я почувствовала, что близка развязка, что Ане угрожает опасность, что неспроста ее выводят на этот тихий бережок в театральном виде, загримированную под юродивую. Тогда я по мобильнику стала искать Корнилова. Через дежурную часть города, потом по району и дошла, наконец, до его квартиры. А чтобы показать дорогу к озеру поехала навстречу…
– Она тебя, Аня, спасла от смерти, – сказал печально Корнилов.
Аня сняла со лба уже теплую руку Ольги Владимировны и прижала к губам. Та быстро отдернула узкую ладошку, но тут же сама обняла Аню и поцеловала ее в лоб.
– Я действительно мог опоздать, – сокрушенно добавил Михаил. – Я все время опаздывал со своими выводами на один день.
– А ты поверил, что у меня видения и все такое? – спросила Аня.
– Нет, я же говорю, что встретил «китайца» недалеко от Австрийской площади. С этого момента я тебе верил.
– А до этого?