В смысле не будет тебе голова-с-плеч-долой, что, в общем-то, уже неплохо. Над остальным можно поработать и после устранения основной проблемы.
Вот только после того, что я сейчас увидела… Я чувствовала, что мой план резко сходит с рельсов и летит куда-то в пропасть с протяжным свистом.
Потому что я была взрослой, а передо мной был одинокий ребенок, мимо которого, если я хотела точно следовать своему плану, мне нужно было пройти. Вот только я так не могла.
Я только что, пусть и не по своей воле, забрала его горничную, и, боюсь, дальше станет только хуже.
В самом деле.
Я куда вероятнее организую себе неприятности, если просто оставлю все, как есть.
Я снова улыбнулась Платону настолько дружелюбно, насколько это вообще было возможно, так широко, что уже через несколько минут у меня заныли щеки.
Давай, смотри, я совершенно безобидная девочка-ромашка, милая и тупая, и я на твоей стороне.
Ну?
Ну хотя бы кивни!
Или скажи что-нибудь!
Ты же умеешь разговаривать, я же видела!
— Юный господин? — позвала Фекла.
Вместо ответа Платон повернулся к нам спиной и стремительно зашагал прочь.
Э?
Серьезно?
То есть ты вот настолько вот расстроен тем, что я не собака?
Глава 4
Молодой мужчина стоял напротив безымянной могилы: ни дат, ни имени, ни единого знака, который бы позволил случайному наблюдателю сделать вывод о том, кто покоится под плоским серым камнем на заброшенной лесной опушке, где трава выросла такой высокой, что доставала почти до колена.
В траве блестели капли росы, это было раннее утро, и несмотря на то, что уже рассвело, солнце еще не показалось на небе, лишь слегка залив его румянцем.
Он засунул руки в карманы и несколько раз перекатился с носка на пятку, прикусывая губу в нервной, изломанной манере, словно никак не мог решить, что сказать.
Полы его плаща трепетали на легком ветру.
Желтые глаза в прорезях маски горели едва сдерживаемой яростью.
— Я снова не принес тебе цветов, — наконец заговорил он, и это был тихий, нежный тон, которого совсем нельзя было ожидать исходя из общей атмосферы. — Я все еще не думаю, что это уместно.
Он вынул из кармана несколько тонких, сложенных вчетверо, изрядно помятых листов бумаги.
— Мне сказали, что тебе нравились стихи, но у меня так и не вышло ничего путного. Хочешь убедиться?
— Насколько мне известно, ты не можешь просто заявляться сюда без моего разрешения, — раздался голос за его спиной.
Вся мягкость исчезла с его лица, уступив место тому тону веселости, который демонстрируют палачи, когда удар топора разрезает воздух с особенно стремительным свистом.
Он смял бумаги в кулаке с такой силой, что его кисть побелела.
Он пружинисто повернулся к другому человеку, крутанувшись на носках.
Но продолжение этой сцены мне было увидеть не суждено.
Я распахнула глаза.
Несмотря на оставленное открытым окно, мне было так душно, что я буквально не могла вдохнуть достаточно глубоко, для того чтобы наконец почувствовать, что кислорода в моих легких достаточно. Я резко села на кровати, откидывая в сторону тяжелое одеяло и хватаясь за ткань сорочки на груди. Ткань ощущалась сырой под моими пальцами, и я запоздало поняла, что неприятное чувство, будто что-то движется вниз по моему лицу, было вызвано стекающими со лба каплями пота.
Это никуда не годилось.
Вечером, помогая мне готовиться ко сну, Фекла сказала:
— Сегодня вы спите на новом месте, юная госпожа, как знать, может, сегодня вы увидите вещий сон.
— Что, например? — полюбопытствовала я, хотя примерно догадывалась, о какой именно примете идет речь.
— Суженого, конечно же!
Фекла глупо хихикнула, продолжая взбивать подушки, и после того, как мы по моей инициативе потратили весь день на поиски куда-то резко запропастившегося Платона, она не выглядела обиженной на меня, и, кажется, даже довольно искренне пыталась мне помочь, но теперь я уже не была так в этом уверена.
Может, она добавила что-то в мой чай?
Может, она специально упомянула о вещих снах?
Нет-нет.
Нельзя так думать, не то закончу как оригинальная Дафна.
Все начинается с того, что ты обвиняешь кого-то, толком не разобравшись в ситуации, а заканчивается тем, что во всех смертных грехах обвиняют уже тебя.
Мне снилась чья-то могила. Но вот чья? И человек, которого я никогда не видела. Вот уж поистине возлюбленный мечты! Был ли во всем этом какой-то смысл? Или это тонкий намек вселенной на то, что ни до какой встречи с возлюбленным я не доживу?