— Это уже потом мы стали заведовать храмовыми обрядами. После того, как Аполлоний Восьмой Таврический посчитал, что содержание Пограничной башни нашпигованной порталами, призраками и монстрами выходит куда проще и дешевле. У осужденных сохраняется иллюзия возможности получить свободу, нужно всего-то навсего зачистить башню, у членов императорской семьи есть отличный полигон для тренировки способностей, популяцию чудовищ надо время от времени пополнять, обновлять или наоборот сдерживать, а монстры жрут попавших в башню с такой скоростью, что тех, в общем-то, кормить без надобности. На крайний случай всегда есть старое доброе обезглавливание.
Да уж.
Огромная экономия средств казны и полная уверенность в отсутствии угрозы императорской власти.
В итоге нам пришлось прождать добрых полчаса, пока каменные стражи снова не уснут.
И наконец пять чужих камер, с десяток бесконечных коридоров и один круг перемещения спустя мы снова оказались под прицелом неприветливых звёзд Ведьминой пристани.
Неприветливых взглядов ее обитателей.
И — их очень неприветливых улыбок.
— Ненавижу путешествия.
— Во времени?
Я припомнила все свои провальные попытки отправиться в поход, сорвавшиеся пикники и школьные экскурсии, на которых меня каждый раз забывали в туалете и сказала:
— Нет. Любые путешествия.
Наконец-то нашей жизни угрожали разве что припозднившиеся карманники, поэтому я смогла сосредоточиться и задать вопрос, который волновал меня уже давно.
— Ты уверен, что мы в правильном месте в прошлом? Что, если нам не удастся ничего узнать? По правде, я не совсем понимаю, как ты определил нужный день.
В мою душу закрались сомнения.
— Ты же как-то его определил?
— Я подкинул монетку, понадеявшись на покровительство небес.
— …
— Ладно, это была шутка. Помнишь, как парсийцы сказали, что их призвали несмотря на то, что на календаре не Святая ночь?
— Да.
— Как правило, у любого проклятия не так уж много энергии. Изначально ее передает проклинающих, но со временем она иссякает и ей требуется подпитка. Именно поэтому проклятия привязываются к какому-нибудь конкретному дню и воплощаются именно в эту дату. Это позволяет подпитываться энергией воспоминаний и сохраняет легенду, которая в свою очередь также усиливает проклятие.
— Но это не может быть случайная дата, — начала понимать я.
Лукьян щелкнул пальцами.
— В точку. Если парсийцы каждый раз воплощаются в Святую ночь, значит, именно в это время они что-то и сделали. Уверен даже, — он повертел головой, беглым взглядом осматривая пристань, — что сейчас они где-то здесь.
Вдалеке и в самом деле виднелся пришвартованный корабль с хорошо знакомыми парусами.
— Отлично. Значит, пойдем и спросим, кого они успели разозлить.
— Нет.
— Почему нет?
— Во-первых, они ничего нам не скажут. Во-вторых, они попытаются нас убить.
В подтверждение слов Лукьяна раздался дьявольский смех парсийцев и через борт перелетело завернутое в белую ткань тело.
У меня были большие вопросы к собственной психике, потому что, вместо того чтобы подумать “Какой кошмар!”, я подумала “Интересно, кто бы это мог быть?”.
Лукьян вообще никак на произошедшее не отреагировал, так что к нему вопросов было ещё больше.
— А в-третьих, тебе не кажется, что семьдесят два часа без сна мы на ногах не выстоим?
Я посмотрела на Лукьяна долгим снисходительным взглядом.
О, ты никогда не подбивал годовые отчёты, не смотрел залпом сериал и не писал диплом, и по тебе это — видно.
Но ничего, последнее-то тебя точно ждет, научишься ещё.
Но сейчас в этом замечании и в самом деле был смысл.
— То есть ты хочешь поспать, а потом понаблюдать за парсийцами?
Придется ли нам нырять в своих поисках?
Надеюсь, что нет.
— Честно? Прямо сейчас я просто хочу поспать.
— Ладно. Ладно, но где?
С этим были некоторые проблемы.
У нас не было знакомых, к которым мы могли бы напроситься, мы также не могли заявится в общежитие академии. Конечно, всегда оставался вариант с гостиницей, но…
— Я туда не пойду, — сказала я полчаса спустя.
… Но Святая ночь была одним из самых популярных имперских праздников. По легенде именно в эту ночь родились все известные людям созвездия от брака Луланы и Звёздного дракона. Это был праздник любви, семьи и судьбоносных встреч. Ежегодно в столице проводили масштабный трехдневный фестиваль с представлениями, конкурсами и ярмарками, где можно было погадать, выиграть несколько бесполезных сувениров, оставить большую часть месячного жалования и стать счастливым обладателем Драконьих слез — зачарованных стеклышек, в которых отражалось созвездие, под которым родился смотрящий. Считалось, что если при наложении двух стеклышек друг на друга созвездия переплетутся, паре суждено всегда быть вместе и никогда не расставаться.