— Так заискивающе улыбаются только куртизанки. Вы ошиблись дверью, мадам.
Хрустальный шар под пальцами матери Дафны пошел трещинами, а на ее идеально очерченных глазах с кошачьими стрелками навернулись едва заметные слезы.
В помещение самоуверенной походкой вплыла госпожа Люта фон Тройлль.
— А эта ничего, — отметил граф, — если бы я, конечно, искал пугало, чтобы распугивать в саду ворон.
Одним словом, варианты закончились очень быстро, но граф Флорианский все также потягивал чай в приемной магического салона.
Мать Дафны не знала, что делать. Ее репутация была под угрозой. Подумать только, какой скандал, она не смогла сосватать самого завидного холостяка империи. И это лучшая сваха? Ха!
Да кто вообще к ней после такого пойдет!
Отчаяние было столь велико, что ей оставалось только признаться в собственной беспомощности.
— Мне больше некого вам предложить, — сказала она, с тоской взирая на собственное отражение в хрустальном шаре, и следом добавила: — Если только себя.
— Хм, — заинтересованно обронил граф.
И, честно говоря, что-то подсказывает мне, что в тот момент он подумал — действительно, если эта женщина терпела мои выходки на протяжении всего этого времени, в ней определенно что-то есть.
Например, стальные нервы.
О, кажется, у меня был похожий пункт.
Ну или он и правда влюбился в нее.
Граф Флорианский и его избранница сыграли пышную свадьбу, а Дафна вошла в семью графа, как его приемная дочь.
В тот день небо рыдало проливным дождем, молния ударила в крышу храма, а уровень воды в реке приблизился к той отметке, когда стоит начинать опасаться очередного наводнения, но Дафна была слишком мала, чтобы обращать внимание на подобные знаки судьбы.
К тому же, стоило ей только выйти из кареты, как появился реальный повод для расстройства. Ведь она увидела человека, которого невзлюбила с первого взгляда.
Своего сводного брата — Платона Михайловича Флорианского.
С этим его отвратительно надменным выражением лица, совершенно не подходящим к его положению в доме графа.
Его мать умерла при родах, из-за чего день его рождения для его отца, был одновременно и днем траура.
Граф с самого детства холодно обращался с сыном, перекладывая свои родительские обязанности на прислугу и приглашенных учителей, которые, пользуясь тем, что ему ни до чего не было дела, нередко бывали излишне требовательны, а порой и откровенно жестоки в своих методах воспитания.
К тому же даже при всем желании графу было попросту некогда заниматься Платоном.
Он постоянно пропадал в военных походах.
По сути они с сыном были друг другу совершенно чужими, и имели друг о друге крайне скверное мнение.
Даже вновь женившись, граф не смягчился, направив те крохи любви и нежности, что ему удалось сохранить в сердце, на новую жену и падчерицу.
Дафна терпеть не могла Платона, и это чувство было совершенно взаимно.
В конце-концов, когда отец говорил, что вскоре у Платона появится партнер по играм, он ожидал увидеть… собаку.
А не вот это вот.
Что это вообще, спрашивается, за обман?
И словно этого было мало, когда пришло время обучения в Императорской академии, Дафна, мелочная, мстительная, хитрая, изворотливая, лишенная манер и даже малой доли великодушия Дафна, девочка, которую по всей видимости, в детстве подменили черти, потому что ничем иным такую откровенную мерзость объяснить было попросту нельзя, влюбилась в единственного человека, с которым Платон по-настоящему подружился — цесаревича Илариона, и принялась отравлять жизнь уже ему.
Ей не было дела до сердца и души объекта своей страсти, Дафну интересовало только его красивое лицо и титул, и все ее поступки были продиктованы этой отвратительной, детской жаждой обладания.
Она навязывалась.
Она преследовала его.
Когда он брал в библиотеке случайную книгу по военной стратегии, из нее немедленно выпадала слащавая любовная записка, написанная ее рукой.
Когда он выходил с тренировочного плаца, она уже стояла там, под зонтиком, скрывающим ее от палящего летнего солнца.
И даже когда он засыпал, она являлась ему в кошмарах.
Пользуясь безграничным влиянием графа Флорианского Дафна даже стала официальной невестой будущего императора, невзирая на бурлящее негодование общественности по поводу предстоящего брака.
И какова же была сила ее ярости, когда на сцене появилась главная героиня истории — потерянная племянница князя Змеева, Надежда, мгновенно завоевавшая всеобщую любовь и сердце цесаревича Илариона своей чистой душой и ангельской внешностью.