Я, конечно, всегда могу сказаться больной или попросту спрятаться в одной из бесчисленных комнат, кто меня найдет, но все же по закону подлости я наверняка столкнусь с цесаревичем в самый неподходящий момент.
Вот только я волновалась абсолютно зря.
Вместо того чтобы подружиться, они там похоже подрались.
Что у них произошло, спрашивается?
Я устала.
Что бы я ни делала, ни разу не вышло так, как я хотела.
Конечно, мне бы стоило радоваться тому, что Иларион, судя по всему, Платона не просто не интересовал, Платон его видеть не хотел.
Это сильно снижало мои шансы оказаться в ситуации оригинальной Дафны.
Но теперь появлялась другая проблема.
Не навлечет ли на всех нас беду уже Платон?
Так то за оскорбление венценосной особы тоже можно нехило так отхватить.
Я намеревалась лишь подтолкнуть Платона к лучшей жизни, а потом переключиться на свои дела. Однако вместо скромного «спасибо» — Платон при каждом удобном случае цеплялся за меня как маленький и принимался орать.
Если так и дальше пойдет, он доведет коменданта общежития до нервного срыва, требуя, чтобы нас поселили вместе.
Мне ни в коем случае нельзя ехать в академию!
И, конечно же, именно в этот момент моя магия решила заявить о себе.
Я ощутила легкое покалывание в руках, которое волной прошло через все мое тело, а потом разом ринулось во все стороны. У меня закружилась голова. Окна в столовой задребезжали, за окном громыхнуло, и ослепительная вспышка молнии ударила прямо в парковую лужайку. Стекла пошли трещинами и наконец лопнули, разлетаясь. Если бы граф вовремя не выставил стихийный щит, кого-нибудь бы непременно зацепило осколками.
Бушующий снаружи ливень немедленно хлынул в помещение, заливая ковер.
Молнии продолжали бить в лужайку.
— Что ж, полагаю, это значит, что вы оба едете в академию, — заключил граф. — И очень жаль, что не прямо сейчас.
И вот полгода спустя мы топтались на церемонии посвящения в бальном зале академии.
При поступлении каждому студенту выдавали специальный браслет с зачарованным гранатом, сдерживающий случайные магические всплески. Эти браслеты были запитаны на магический контур академии, так что позволяли не только сохранить ее стены в целости и сохранности, но и отслеживать малейшие дисциплинарные нарушения.
И я уже предчувствовала, что кое-чей счетчик просто сломается от космических цифр.
— Мы выросли такими необразованными из-за тебя, Дафнюшка, — покивал сам себе Платон, сложив руки на груди.
— Выпендрежник.
— Грубиянка.
— Его Императорское Высочество цесаревич Иларион Димитрий Иннокентий Олегович Таврический! — хрипло прокаркал церемониймейстер.
И в зал ввалился запыхавшийся цесаревич.
Зал синхронно поклонился.
Распрямившись я бросила на цесаревича долгий оценивающий взгляд.
Цесаревич Иларион был среднего роста.
Коренастый.
Широкая челюсть и прямая осанка.
Его движения сквозили резкостью и стремительностью, он производил впечатление не лидера, а скорее идеального солдата, готового в точности исполнить приказ и вступить даже в самую безнадежную схватку.
Золотистые волосы, на пару тонов светлее моих, вились, а зелёные глаза сверкали подобно драгоценным камням.
У него была поистине ангельская внешность.
На мой взгляд — слишком приторная.
Платон закатил глаза.
— Нет, ну ты погляди, и вот это вот мы все тут ждали столько времени, — начал он.
Так что мне пришлось от души наступить ему на ногу, вынуждая заткнуться, прежде, чем кто-нибудь еще это услышал.
Цесаревич величаво прошествовал вперед и занял полагающееся ему место в первом ряду.
Стоявший на возвышении человек в белой, расшитой серебром академической мантии похлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание и призывая музыкантов прекратить игру.
— Теперь, когда все в сборе, мы можем начать нашу приветственную церемонию, — объявил он. — Многие из вас знают меня как Его Магейшество князя Змеева, однако в этих стенах для вас я ректор Змеев. И вы все для меня студенты, равные между собой, вне зависимости от титулов и происхождения. Когда вы вошли в эти двери, вас приветствовали, как это принято на всех балах в империи, но я хочу, чтобы вы понимали — в следующий раз подобное будет возможно только на церемонии вручения дипломов через четыре года.
По толпе первокурсников пронесся беспокойный ропот.
— Считайте, что сейчас я забрал все ваши привилегии, — усмехнулся ректор, — и верну их еще не скоро. Поэтому запомните. Соблюдение правил — обязательно. Посещение уроков — обязательно. Ношение формы, и в особенности браслета — обязательно. Уважение к наставникам и друг другу — обязательно. Если я увижу, что кто-то из вас не создан для этого, то, что ж, я верну вам все, что забрал досрочно, — ректор улыбнулся, медленно обводя зал взглядом. — Но только за порогом академии.